Форум » Гражданская война » Исход Русской армии из Крыма » Ответить
Исход Русской армии из Крыма
Doktor: Дорогие форумчане! Сегодня печальная дата - 88 лет назад произошел Великий исход Русской армии П.Н. Врангеля из Крыма. Предлагаю Вашему вниманию с любезного разрешения Гуверовского архива последний автограф Петра Николаевича на Севастопольской земле, данный французской газете. Большая просьба к французским друзьям перевести его слова на Русский язык. Это один из экспанатов экспозиции, готовящейся к 90-летию Великого исхода в 2010 году. Может быть у кого есть материалы по последним дням РА в Севастополе и первым дням пребывания в Константинополе. Надеемся на Вашу помощь. С искренней благодарностью DOKTOR
Dmitry_N: Уважаемый Doktor Про исход написано много, даже очень много. Из того, что сразу подвернулось под руку на полке "Константинополь-Галлиполи" из серии "Белое дело", книга 13-я, М. 2003, но это просто то, что сразу было перед глазами. Наполнить материалом ветку об Исходе можно и нужно. Но пока хочу предложить Вам фотографию одного из самых молодых белых офицеров. Это также из семейного архива Марины Михайловны Жебрак-Клеминсон (ее дядя). Это Иван Александрович Прокопов, 1902 года рождения. Воевал в Дроздовской дивизии, затем в Крыму, фотография сделана в 1921 году в Галлиполи сразу после учреждения знака галлиполийца. Во второй мировой войне воевал в британской армии в Северной Африке и Европе. Умер в 1977 году. Я не стал заниматься коррекцией фото - выставил такой, как она дошла на нашего времени - блеклой, выцветшей
Doktor: В фондах нашего музея находятся вочпоминания Ростислава Сазонова, сына зубного врача Севастопольского морского госпиталя. Представляю их участникам форума Как неожиданно, как быстро и как непоправимо все произошло ... 29- го октября утром, совершенно не подозревая о назревших уже переменах в моей судьбе, я на катере, ходившем от Графской пристани на Северную Сторону бухты, отправился в М. К. чтобы включиться в работу по «переселению» рот в главное корпусное здание (из временно занятых нами Офицерских Флигелей), постройка какового почти пришла к концу. Высадившись на маленькой корпусной пристани я сразу-же был поражен необычным зрелищем. Недалеко от причала, покачивалась на воде громадная баржа с переброшенными на нее с берега мостками. От нее в верх по берегу, до расположенного на холме белого здания Морского Корпуса, стояли тесной цепью кадеты, образуя живой конвейр, по которому из Корпуса передавали разные вещи. Корпусное имущество самого разнообразного характера и вида спешно грузилось на баржу. Вдоль цепи, то-тут, то-там, стояли вооруженные винтовками старшие кадеты и гардемарины, несшие караул. На мой вопрос заданный ближайшему кадету я получил в ответ только одно слово: «эвакуация» ... Не совсем уясняя значение происходящего я кинулся бегом в Корпус и без стука влетел в комнату дежурного офицера, которым на этот раз был ст. лт. фон Кубэ, хорошо знакомый всей нашей семье. Он осветил мне положение сообщив, что корпусное имущество и весь состав будут погружены на линейный корабль «Генерал Алексеев», а весь флот, пока, пойдет в Турцию. «Съезди домой» — сказал он мне — «поговори с родителями — если пойдешь с Корпусом, возвращайся сюда, как можно скорей; наш катер будет ходить до вечера». Поблагодарив за объяснение я поспешил домой, где застал всех уже за сборами. Согласно приказа по Флотскому Экипажу, наша семья должна была погрузиться на большой транспорт — пловучую мастерскую «Кронштадт», стоявший около раздвижного моста через Южную Бухту. Времени было мало; отбор и укладка необходимых вещей шла лихорадочными темпами. В казармах Ч. Ф. Экипажа сразу-же началось брожение среди матросов, так что на некоторых «ключевых пунктах» были поставлены надежные караулы. Желающих эвакуироваться матросов были единицы, но так-же и не все население Офицерских Флигелей стремилось уехать... и как поплатилось оно позже за это решение! Как это ни странно, в наших сборах и упаковке мед. оборудованья амбулатории моего отца, нам сильно помогли его двое вестовых, хотя оба были ... пленными красноармейцами. Они-же раздобыли и тележку, на которой и перевезли все вещи через порт к понтонному мосту; по нему все пришлось тащить на руках до самого трапа нашего «Кронштадта». А это было не так просто — мост и сходни были густо забиты вещами и людьми, ждущими с нетерпением возможности попасть на пароход. Так или иначе, через несколько часов все трудности были преодолены и все мы, со вздохом облегчения, разместились в одном из огромных трюмов — бывшей столовой для рабочих-специалистов. Наскоро разложив наш багаж мы устремились на палубу; хотелось в последний раз взглянуть на покидаемый Севастополь. И тут имел место маленький эпизод, поставивший, как-бы точку, на нашем отбытии. Когда последние пассажиры еще подымались по трапу, а буксиры уже готовились к отводу транспорта от места стоянки, в воздухе послышался характерный шум аэропланного мотора. Все подняли головы — маленький аппарат летал низко над Южной Бухтой; спускаясь все ниже и ниже прямо к понтонному мосту. Мотор замолк и авиатор ловко посадил свою машину на воду совсем рядом с ним. Прилетевший, в кожаной куртке, с небольшим чемоданом в руке, легко сошел по крылу на понтон и через несколько минут поднялся на палубу «Кронштадта». Не торопясь он подошел к смотревшему на него, с радостным изумлением, вахтенному офицеру и, небрежно козырнув, отрапортовал: — «Военный летчик, пор. Афиногенов с фронта прибыл»... И вот переход «Севастополь — Константинополь» остался позади, но до конца нашего пути было еще очень не близко. Что ожидает нас впереди? Как сложится наша будущая жизнь? Никто ничего определенного не знал и ответа на эти вопросы не было. На «Кронштадте», в ожидании дальнейших распоряжений, мы пробыли не меньше 2-х недель, пока всех «Сербов» не пересадили на старый турецкий пароход «Ак-Денис», игравший роль распределительного пункта. Народа на нем было больше чем нужно, удобства были сведены к минимуму и через некоторое время расстались мы с ним просто с радостью. В один из прекрасных солнечных дней к борту «Ак-Денис» пришвартовался большой, под французским флагом, транспорт, носивший однако, странное для такого флага имя, «Апзта». Было объявлено о погрузке. Состав Морского Госпиталя (и наша семья вместе с ним) попали на пароход только к вечеру. Руководившие «переселением» французские моряки сразу-же отделили женщин и детей от мужчин, предоставив им трюмы в средней части корабля. «Мужская половина», не особенно довольная разделом, расположилась на корме. А несколько групп, состоящих из дородных дядей с огромным количеством багажа, устроились прямо на палубе, прикрывшись брезентами. Как говорили, они были членами каких-то организаций, вроде Союза Городов, Зем-гора и т. д. Вероятно поэтому держались они под своими брезентами гордо и независимо. Очень быстро в трюмах появились различные неизвестного происхождения «коменданты» и «старосты», установились всевозможные дежурства, правила поведения и, к выходу в море, русское население «Австрии» зажило налаженной жизнью. Не мало времени уходило на стояние в разных очередях — за водой, за едой, в умывалку, в гальюн, а очень часто к «Верховному Коменданту» с претензиями, которых у каждого пассажира имелось по несколько. На стенах коридоров, особенно у мест скопления, появились разнообразные распоряжения скрепленные лихими подписями. Кое-где вспыхивали ссоры, почти наладилась одна дуэль, но не произошла по причине плохой погоды. Французы в эти дела не вмешивались. Так-же не обращали они внимания и на наши жалобы по поводу однообразия пищи. Сами они питались, вероятно, куда лучше. Во всяком случае корабельный повар из-за толщины едва помещался в своем камбузе. Погода в пути нам не благоприятствовала. Сразу по выходе в Эгейское море задул свежий ветер, вскоре превратившийся в солидный шторм, «Австрия» со своим живым грузом устойчивостью не отличалась. Большая часть пассажиров стала отказываться от еды, зеленеть в лицах и укладываться на самодельных ложах, то тут, то там раздавались «охи и вздохи» — морская болезнь вступила в действие. Шторм временно стих вблизи острова Лемноса, где мы приняли на борт большую группу казаков, принесших с собой кроме стройного хорового пения и ... тифозных больных. В Ионическом море ветер задул с новой силой, пароход стало форменно укладывать, а при приближении к Албанским берегам, качка приняла настолько опасную форму, что чернобородый командир «Астрии» решил завернуть в Валону, где на спокойном рейде мы переждали бурю. Албанский порт понравился веселыми красками гор и тихой изумрудной водой большой бухты. Мимо парохода проплывали остроносые лодки со смуглыми людьми, одетыми в узкие белые штаны и темные куртки. На головах у них, как приклеенные, красовались маленькие шапочки; они что-то кричали, размахивая руками и весело скаля зубы. Измученные пассажиры смотрели на них с завистью — те имели свое место на земле! «Каково-то нам будет?» думал невольно каждый. Надвигающиеся перспективы были достаточно неясны. Валону мы покинули ранним утром и плывя вдоль высоких горных берегов, все ближе и ближе подвигались к конечному пункту нашего пути, к Котарской бухте. И в самом начале декабря 1920 года, в вечерние часы, «Австрия» медленно вошла в самую большую бухту Европы на юге Далматинского побережья и бросила якорь против местечка Мельине. Еще один из жизненных этапов был пройден; неизвестное будущее стояло перед нами.
Doktor: Продолжение воспоминаний ТРИ ШКОЛЫ Из журнала "Кадетская перекличка" № 25, 1980г. Не может быть сомнения в том, что раньше или позже, какой-нибудь историк, серьезно заинтересуется уникальным явлением Русской Эмиграции 1920 года, осевшей в Югославии и пустившей там солидные корни. Но не может быть также сомнения и в том, что при собирании материалов для создания своего труда, он натолкнется на многочисленные препятствия. Многое не записано очевидцами, многое искажено и перепутано, а живых свидетелей тех или иных событий, остается все меньше и меньше... А между тем какой-нибудь, даже незначительный эпизод, для историка может играть большую роль, ибо только всестороннее освещение фактов, позволят ему создать правдивый и полноценный «пейзаж». В этом отношении, журнал «Перекличка» делает большое и полезное дело, собирая на своих страницах частицы прошлого, что иначе кануло бы в вечность не оставив никаких следов. В ниже помещаемых очерках, читатель познакомится с деятельностью трех Русских Учебных Заведений, о которых, кроме еще уцелевших, но разбросанных по разным странам б. учеников (к числу которых принадлежит и автор очерков), мало кто знает. Вот их перечень: 1) Гимназия в г. Херцегнови (май 1921 - весна 1923). 2) Десяти-месячные курсы для подготовки к экзаменам на аттестат зрелости в г. Панчево (в 1923 году). 3) Реальная Гимназия в г. Земуне (Руска Реалка) (открылась в сент. 1920 —закрылась летом 1927). ОЧЕРК ПЕРВЫЙ. В начале 1921 года, когда прибывшая в г. Херцегнови большая группа Русских пришельцев, начала устраиваться на новом месте, естественно, возник вопрос о детях и их дальнейшей судьбе. По инициативе инженера А. А. Земляницына в самом большом отеле города, было созвано собрание родителей и делегатов для обсуждения возможностей открытия Русской Школы на средства отпускаемые Всероссийским Союзом Городов. Решено было такую школу открыть под директорством инициатора собрания и при сотрудничестве, изъявивших к этому желание преподавателей. Позже, в этом же отеле (временно находившимся в распоряжении Кр. Креста), была устроена запись и проверка знаний будущих учеников для распределения их по классам. Одновременно администрация школы занялась поисками подходящего помещения, которые однако не дали желаемого результата. Чтобы избежать потери учебного года, занятия начались в зале, единственного в городке, кинематографа. На время уроков ряды стульев ставились вдоль стен и в освобожденном пространстве расставлялись столы из расчета — один класс, один стол. В стульях недостатка не было, но классная доска имелась только одна на все классы! «Учительская» расположилась просто во дворе, где в холодную погоду без пальто было не обойтись, а дожди заставляли преподавателей ютится в общем зале. По началу, учеников, с уровнем от приготовительного до пятого класса включительно нашлось около 30 человек — девочек и мальчиков, знания которых не всегда соответствовали их возрасту. Занятия велись согласно курсу русских гимназий с включением сербского языка. Преподавательский состав был опытный и чисто профессиональный. Исключение составляли... сам директор и инспектриса, которые, тем не менее, держали школу в твердых руках. Наконец, осенью 1921 года, поиски более подходящего помещения увенчались успехом и гимназия получила в наем, большое двухэтажное здание, недалеко от центра города. В нижнем этаже имелось несколько больших комнат и там разместились приготовительный и первый классы, кухня, завед. хозяйством с семьей и студия, где давались уроки рисования, лепки и так. наз. «ручного труда», в который входили разные ремесла. Тут же внизу, все получали и каждодневный завтрак. В верхнем этаже состоявшим из одной залы с окнами на все стороны, поместились все остальные классы — по старой системе — один класс, один стол — с той только разницей, что каждый класс имел собственную доску. Учительская вместе с библиотекой заняли один из углов общего зала, который таким образом,попадал (увы!) под зрительный контроль всегда пребывающей там Инспектрисы. С переездом в новое помещение возросло и количество учащихся — начался приток из окрестных местечек, не редко находящихся далеко от г. Херцегнови, что однако не служило препятствием для желающих учиться подростков. И не только подростки стремились в нашу гимназию! Совсем неожиданно, за столом 5-го класса появилось семеро «взрослых» учеников, еще не снявших с себя военной формы; при чем двое из них были в офицерских чинах. Никаких документов кроме военных у них не имелось, но имелось сильное желание получить Аттестат Зрелости («Велика Матура» на сербском языке). И первым шагом для этого стала наша школа. По началу были кое-какие неловкости в отношениях из-за разницы в возрасте, но все сгладилось, когда младшие убедились в том, что старшие, так же как и мы, «парились» у доски от некорректных вопросов преподавателей. В конце 1921 года, приехавшая из Белграда Комиссия (проф-а Брянский, Кульбакин и прот. О. Петр Беловидов) осталась весьма довольна постановкой дела в гимназии, успехами учащихся, концертом хора и художественно-ремесленной выставкой. И, казалось, ничто не предвещало уже надвигающихся перемен. Вернее, мы учащиеся, просто не знали о том, что начальный период жизни после прибытия в Югославию (Королевство Сербов, Хорватов и Словенцев — в то время) подошел к концу. Маленький далматинский городок Херцегнови, куда, по воле судьбы, нахлынули сотни самых разнородных русских людей, явился только этапом на общем эмигрантском пути. Жизнь ставила свои проблемы, разрешение которых требовало иных действий, несовместимых с местными условиями. К тому же, средства отпущенные Всероссийским Союзом Городов нашей гимназии, подходили к концу, что ставило под вопрос ее дальнейшее существование. Весной 1922 года, после очередной поездки нашего директора в Белград, было объявлено, что в середине лета, в присутствии представителя М-ва Просвещения, состоятся экзамены и все сдавшие таковые, получат соответственные документы, равные свидетельствам сербских гимназий, после чего| наша школа будет закрыта. Экзамены прошли гладко, удостоверения об окончании получены, а впереди открылось неизвестное будущее. Дружная доселе гимназическая семья начала распадаться и для сорока учеников, наступил поворотный момент в их жизни. Одни решили ехать в Кадетские Корпуса и в Институты, другие просто уезжали с родителями на новые места с перспективой учения в сербских школах. Но благодаря нашему директору, для желающих, открылся и еще один путь. Неожиданно для всех он сообщил, что в г. Панчево организованы специальные краткосрочные курсы по подготовке к экзаменам на Аттестат Зрелости, с бесплатным общежитием и что он сам будет руководить этими курсами. На это сообщение в первую очередь окликнулась группа старших. А к ним примкнуло еще пятеро шестиклассников — в их числе и я. Осенью 1922 года, в назначенный А. А. Земляницыным день, мы, в количестве 12 человек, с нехитрым багажом и не туго набитыми кошельками, усевшись в вагон 3-го кл. поезда «Зеленике-Београд» тронулись в путь— к светлому будущему. Преподавательский Состав Херцегновской Гимназии Директор — А. А. Землянипын; Инспектор — Е. Г. Романова Младшие классы Закон Божий - о. Иоанн о. Иоасаф Чистописание, Русский яз., История, География - Левицкий Арифметика - В.Крамаренко, М. Тристан Рисование - М. Хрисоногов Хоровое пение - Красуцкий Пение - П. М. Острявский Рояль - Н. И. Тиден Старшие классы Закон Божий - о. Иоанн Свящ. История - о.Иоасаф Математика - А. А.Земляницын Русский яз. и Литература - А. А. Севрюгина Русская и Всеобщ. История - Е. Н.Феттинг Физика, Химия и Немецкий яз. - Г. С.Калантаров Французский яз. - Е. Б. Ковернинцкая Гигиена - Д.А.Сазонов Сербский яз. - В. С. Дурново Рисунок и Живопись - М. М. Хрисоногов
Doktor: Продолжение воспоминаний ОЧЕРК ВТОРОЙ «Панчевские Курсы», как называли их учащиеся, находились в бывших казармах. Низкая постройка, квадратной формы занимала половину, квартала одной из широких и очень пыльных улиц, недалеко от центра города. Посреди мощеного огромными плитами двора, высилось большое дерево, на ветвях которого, по предположению курсантов, в старое время, вешали провинившихся. По турецким порядкам в дом можно было попасть только со двора, через многочисленные, разной величины дверей. Два самых больших помещений были отведены: для «одного на всех» класса и для клуба- столовой. Все остальное пошло под общежитие, комнаты которого или были проходными или соединялись извилистыми коридорчиками. Что касается обстановки, то она сводилась к остаткам казарменного инвентаря — примитивные кровати, столы на козлах и некоторое количество скамеек и табуретов. Общежитие конечно нельзя было отнести к разряду... уютных, но десятимесячное в нем пребывание выдержать было можно. Все курсанты, выразившие желание получить бесплатную квартиру с добавкой одной горячей еды в день, разместились в общежитии по своему усмотрению — от двух до шести человек на комнату. Наибольший процент курсантов составляли б. военные, разных видов оружия и рангов. Выделялось несколько человек в форме Югославской Армии, служивших в Военном Оркестре Панчевского гарнизона, но также пожелавших пополнить свое образование. Особняком держалась группа б. Кадет, которые пройдя многие Кадетские Корпуса, не смогли удержаться... даже в знаменитом «Панчевском Интернате». «Эти курсы», как сказал один из них «явились нам надеждой, просиявшей во мраке будущего». И действительно, имея «матуру» в кармане, человек выходил на дорогу и получал возможность устроиться на службу, поступить в Университет, Военное Училище и т. д. В начале 20-х годов «Матура» являлась документом первостепенной важности! Очутившись в совершенно новой обстановке наша Херцегновская группа, прошла через кое-какие изменения и потеряла свою стабильность. Преподаватели собранные в самом Панчево Директором Курсов, имели перед собой нелегкую задачу: подготовить к серьезному экзамену пять десятков человек, с разным уровнем знаний и различными возможностями восприятия. Нагрузка, как на учеников, так и на педагогов была очень велика. В срок 10-ти месяцев, предстояло многим пройти весь гимназический, основательно забытый, курс, с включением еще и предметов на сербском языке. А тем немногим еще не переступившим порог средней школы приходилось особенно туго и свет в их комнатах часто не потухал до самого рассвета! Уроки начинались рано утром, шли до полудня с перерывом на завтрак, который, фактически, был нашей единственной едой в течение дня. После него давалось полчаса «на перекур», во время которого весь двор заполнялся людьми в военных формах, что иногда вызывало любопытство у, проходящих мимо, местных жителей. Потом все снова возвращались в класс до вечера. Периодически, с короткими интервалами, происходили проверки по пройденному курсу. Отстающие получали добавочную порцию «натаскиванья» — или от преподавателей или от более сильных в науках, соучеников. Уроки нередко готовили сообща, помогая друг- другу как могли продвигаться к заветной цели. Но, что было уже пройдено, отнюдь не уменьшало того, что еще предстояло пройти, а вот времени для этого оставалось все меньше и меньше! Вскоре результаты невероятной гонки стали сказываться. Ряды курсантов начали редеть. Некоторые из нас, по своему возрасту (а к ним принадлежал и я) легко могли обойтись без всякой спешки, нормально пройти курс 8-го класса и получить матуру в положенный для этого срок. Нашлась бы только более подходящая школа! Обсудив все «за» и «против», небольшая группа младшего возраста, решила обратиться за советом к начальству и изложить ему свои соображения. Признав все наши доводы совершенно обоснованными, Директор и Инспектриса, имевшая обширные связи в русском школьном мире, обещали нам свое содействие для перехода в «нормальную» гимназию, с зачетом всего сделанного на курсах. Вскоре мы получили, согласованный в нужных инстанциях, план действий, выполнение которого, превратило нескольких курсантов в полноправных воспитанников Реальной гимназии в г. Земуне. К моему большому сожалению я не запомнил имена всех педагогов учивших нас на Панчевских Курсах, несмотря на то, что их было совсем немного. Особо красочной фигурой несомненно являлся проф. Песоцкий, преподававший математику, начерт. геометрию и космографию. Поговаривали, что в прошлом, он читал лекции в Сорбонне... что нас и губило! Не всегда учитывая разницу между Сорбонной и Курсами, профессор увлекаясь, часто погружался в такой мелкий шрифт, что повергал в панику всю аудиторию не имевшую возможности уследить за взлетом его мыслей. Обязанности Инспектора и Администратора исполняла Альма Павловна Мильская, преподававшая также Русский яз. и Литературу. Курс Французского языка вел Г. Сетпановский — сравнительно молодой человек с пышной шевелюрой. Как сквозь туман, вижу плотненькую молодую даму в очках, внедрявшую в наши головы географические познания и прилизанную с острым носиком, голову регента хора... Остальные, увы, совершенно испарились из памяти. После своего переезда в г. Земун моя связь с Курсами почти прервалась, но было известно, что все, оставшиеся там до конца, сдавали выпускные экзамны экстернами при гимназии Плетнева в Белграде, после чего Панчевские Курсы прекратили свое десятимесячное существование, дав возможность нескольким десяткам молодых людей лучше устроить свою жизнь.
Doktor: Окончание воспоминаний ОЧЕРК ТРЕТИЙ Как непохожи были условия жизни и учения в Земунской Реальной Гимназии на лихорадочную обстановку Панчевских Курсов! После нескольких дней пребывания на новом месте, мне стало казаться, что по какой-то ошибке я попал в гости к... Старосветским Помещикам — настолько все было тихо и мирно. Преподаватели, начавшие свою деятельность со дня основания З.Р.Г., относились к питомцам, как к собственным детям и вели их сквозь школьные годы к одной и той же цели: — дать младшему поколению возможность прочно встать на ноги, быть готовыми к жизни и не забывать страну в которой они родились. Я уверен, что все, еще уцелевшие на этом свете, б. воспитанники З.Р.Г., хранят благодарную и признательную память о своих учителях. Открылась Земунская Реальная Гимназия (Руска Реалка) в конце 1920-го года на средства Всероссийского Союза Городов (председатель В.С.Г. — профессор В. Д. Брянский) и в ней, по началу, имелись только: Детский Сад, приготовительный, первый, второй и третий классы, при общем числе учеников не превышавших трех десятков. Директором был назначен проф. Белгр. У-та, И. М. Малинин, но фактически управление школьными делами, сосредотоилось в руках его супруги, опытного педагога, В. П. Малининой. Хозяйственной частью, заведывала Елена Александровна (фамалию не помню), пользовавшаяся большой популярностью у малышей за свое уменье готовить замечательные «коржики с маком». Руководство Детским Садом и Приготовительным Классом лежало также на ней. Здание З.Р.Г. находилось на высоком берегу Дуная на очень тихой улице, с редкими домами, виноградниками, и находящимся против фасада школы, обширным старым кладбищем, служившим постоянным напоминанием о непрочности человеческого существования. Дом школы был небольшой и настолько древний, что потолочные балки в некоторых классах подпирались столбами во избежание прогибов и провалов. В классных помещениях занятия велись по принципу: «в тесноте, а не в обиде». Преподавание велось по программе Русских Реальных Училищ прекрасными педагогами, большинство которых, по совместительству, читали лекции в Белградском У-те. Общежитие при З.Р.Г. отсутствовало и наша небольшая группа вновь поступивших, разбилась на части, соответственно возможностям чисто жизненного характера. Кое-кто поселился по частным квартирам, а нескольких человек, включая и меня, разместили в нанятом Гимназией небольшом домике на территории кирпичного завода находящегося на окраине города. Все мы влились в 7-ой кл. З.Р.Г., уже имея в кармане свидетельства об окончании такового, что обеспечило нам, спокойную жизнь до конца учебного года. К доске нас вызывали чрезвычайно редко — единственно, что приходилось делать вместе со всем классом, это писать письменные работы и принимать участие в «культурной жизни» Гимназии. Под руководством преподавателя Рисования и Живописи (и Инспектора Классов) С. И. Кучинского, не раз ставились в костюмах и декорациях, прекрасные спектакли в концертном зале города и устраивались художественные выставки. В начале занятий в восьмом классе, обстановка в Гимназии резко изменилась от «нашествия иноплеменников»! Нахлынули, по тем или иным причинам, не сдавшие последних экзаменов Панчевские Курсанты, и отдельно от них, большая группа Кадет Крымского Корпуса. Конечно, маленькое здание З.Р.Г. не было в состоянии вместить на 1924-25 учебный год такое большое количество «новичков», что повлекло за собой некоторые перемены, затронувшие, гл. образом, наш матурный класс. Из- за недостатка места вся основная группа такового, была переведена на занятия в здание Сербской Гимназии, находившееся в чудесном парке и в центре города. Все же, вновь поступившие, получили для уроков большой барак, расположенный ближе к Дунаю, сразу за старым домом З.Р.Г. Одновременно с новыми учениками появился «на горизонте» и наш б. Директор (Херцегнови-Панчево), взявший на себя преподавание математики и новичков. Несмотря на то, что занятия велись в разных местах и в различные часы, все шло гладко и без осложнений. Сознавая серьезность предстоящих последних экзаменов, весь наш класс дружно налег на науки, помогая друг другу по вечерам, а иногда получая экстренную помощь и от наших педагогов, проходивших с нами повторно трудные места курса. Время шло быстро. Подошел к концу и учебный год. И вот, 23-го июня, 1925 года, после страхов и волнений, Первый Выпуск З.Р.Г., в количестве семнадцати человек — 4 ученицы и 13-ть учеников — успешно сдал последние экзамены на Аттестат Зрелости. По рисунку С. И. Кучинского, был заказан прекрасный нагрудный эмалевый значек Гимназии — с золотым двуглавым орлом на верхушке белого ромба, с сине-красным полем внутри такового и буквами В.С.Г. — по форме напоминавший знак Русских У-тов, которым мы с гордостью украсились. Один из жизненных этапов был пройден. Гимназические годы пришли к концу. На смену шло неизвестное, но полное надежд, будущее. Второй выпуск 1926-го года (16 учеников и учениц) оказался последним. Оставшимся в З.Р.Г. до лета 1927-го года ученикам, пришлось сдавать последние экзамены экстернами в разных учебных заведениях и в разных городах Югославии. Из-за недостатка средств З.Р.Г. была расформирована и прекратила свое существование летом 1927 года. Заканчивая на этом свои очерки, я приношу искреннюю благодарность всем б. соученицам и соученикам, снабдившим меня, сохранившимися в их памяти, сведениями. Без их помощи я бы не справился с этой задачей. А читателей прошу извинить меня за возможно допущенные неточности. «...И как сказал один поэт, — с тех пор прошло не мало лет!» Ростислав Сазонов Список Преподавателей Русской Реальной Гимназии в г. Земуне Математика, Физика — В. С. Жардецкий *) Математика — Г. Никшич *) Математика — Буковский *) Химия, Физич. География — Г. Г. Злокович *) Русская Литература, История — А. Л. Погодин *) Теория Словесности, Психология с Логикой —Н. М. Терещенко *) История (Всеобщая) —М, А. Георгиевский *) Начертательная Геометрия — А. А. Земляницын Русский язык (мл. классы) —Л. Ф.Левина Немецкий язык — К. Т. Генрихсон Сербский язык — г. Пинтер Закон Божий и Священная История — о.о. П. Беловидов и Неклюдов Рисунок и Живопись — С. И. Кучинский Пение — Е. А. Кучинская *) Профессора Београдского Уииверситета.
Doktor: Вот еще одни, пронзительные по своей эмоциональной силе, воспоминания
Doktor: И Приказ Петра Николаевича Врангеля, последний проказ в Севастополе.
kerbyol: Перевод будет - обязательно.
kerbyol: С уважением
Doktor: Дорогая Ольга! Нет слов благодарности за перевод газеты. Подробно все благодарности сегодня в личке С глубочайшим уважением DOKTOR
kerbyol: Всегда рада быть хоть немного полезной.
kerbyol: Не я писала....
kerbyol: Вспомнила, что есть эта книга дома.
ssergey x 100: на картинах исход Русской Армий выглядит даже красиво ! ....а в жизни !!! PS А ведь это пожалуй - " Черномор " !!! ( обе картинки нашел в инете ) С УВАЖЕНИЕМ !
Серж: ssergey x 100 пишет: выглядит даже красиво ! Уважаемый Сергей! Я думаю, красота здесь - в душе. Спасибо.
nemos: ssergey x 100 пишет: на картинах исход Русской Армий выглядит даже красиво ! Сергей - спасибо! ...лица людей! ...а кто автор? С Уважением
Klaus: Рискну высказаться. Первая картинка давно знакома, и казалась она мне всегда фальшивой. Не знаю почему. Слишком уж все красивые такие, что ни фигура, то символ(стереотип)... Связно не объясню. как-то шкурой ощущается... Фото - да, сразу прошибает. Толпа понурых людей, всё накрылось и что будет - хрен знает... ЧЕРНОМОР ли - похоже, но: задняя пара раструбов у него заметно ниже, крылья мостика короче, пароотводящая трубка на всю длину трубы была... Опять же явно кран какой-то на палубе виден... Крупнее пароход.
kerbyol: Klaus пишет: казалась она мне всегда фальшивой просто современная картина и, конечно, стереотипы. С уважением
Серж: Klaus пишет: Слишком уж все красивые такие, что ни фигура, то символ(стереотип)... ...поэтому, она и картина, а не фотография... А стереотип (твердый отпечаток - гр.) - так "отпечаталось твердо" в мозгу автора Белюкина.....
Klaus: Мода просто - песни Талькова, такие вот картины, теперь вот "адмиралЪ"... (исключительно моё личное мнение, допекло...)
ssergey x 100: Ещё одно произведение на тему " исхода " . 1959 г
kerbyol: Смотришь картину - видишь одно. Читаешь надпись. Снова смотришь картину - видишь другое. Смотришь дату - стереотипы накладываются или нет. Талант художника - остается.
kerbyol: Уважаемые Форумчане ! К новогоднему празднику решила потрудиться и "угостить" Вас следующим документом. Надеюсь понравится. Извините, за французский акцент. ЛЕГКАЯ ДИВИЗИЯ КОНТР-АДМИРАЛ Командир Борт «Jules Michelet», Севастополь 14-го февраля 1920 г. № 128 Контр-Адмирал ЛЕЖЭ (Lejay) Коммандир Легкой Дивизии Господину Вице-Адмиралу Главнокомандующему 1-ой Морской Армией Рапорт об операции ЭВАКУАЦИЯ ОДЕССЫ «Michelet», который отбыл из Севастополя 8-го февраля встал на якорь перед Одессой 9-го в 13 часов. Обледенел только порт. «Ajax», английский эсминец (№ 21), русский вооруженный эсминец, стояли на якоре вне порта с несколькими русскими транспортами, «Цериго», тральщиком, несколькими русскими канонерскими лодками и многими буксирами. «Algérien» , "Algol", «Faucon» и «Tsar Ferdinand» стояли групированными в Северной части бухты под укрытием берега, так как на кануне дул сильный ветер с Севера. Командир «Ajax» пришел ознакомить меня с ситуацией. Крейсер «Адмирал Нахимов», русский эминец «Занте» , несколько торговых паровых судов и добровольный транспорт «Дон» находились еще в порту. Командир «Ajax» желал их вывести ночью, что и сделал с помощью ледокола, кроме «Нахимова» , который стоял у кварантиной пристани и его не смогли увести из-за льда и большевистской стражи. Он попросил, чтобы «Algol» помог и взял на буксир транспорт «Россия» , имеющего на борту 450 русских беженцев : солдаты, жены, дети. Я приказал взять со «Tsar Ferdinand» 2 000 пайков, на котором уже имелось 9 000 и передать их беженцам «России», которым не хватало продовольствтия. «Algol» отбыл 10-го февраля к началу дня с «Россией» и прибыл в Севастополь 11-го. От «Ajax» и «Algérien» получил следующие сведения : Связь с сушью была невозможна, никаких властей в городе не было и там, не успевших эвакуироваться Добровольцев, истребляли и шел грабеж. Украинцы, удержав власть на несколько часов её оставили большевикам. Красная армия окружала город и послала в него только несколько небольших групп, оставляя революцию выполнить свое дело и войти в город как спаситель. В городе стреляли из пулеметов и винтовок. 6-го, к вечеру, миноносцы были вынуждены эвакуировать порт куда попадали шрапнелы, предназначенные для судов или городу. Пустив несколько выстрелов из 305 (4) с прицелом 20 000 метров и противовоздушного орудия, «Ajax» удалось прекратить стрельбу только за счет треска залп. При таких условиях было исключено забрать в городе 600 Поляков, о которых Вы указывали в Вашей телеграмме № 857 и я предоставил « Tsar Ferdinand » в распоряжение Командира «Ajax» для транспорта в Варну 445 беженцев из которых 150 14-ти летних школьников (кадеты) ; некоторые из них воевали в городе и были ранены. Присутствие Главного Врача РАНДОН (RANDON) на «Tsar Ferdinand» было очень полезным для оказания им помощи. Кроме того, я был осведомлен Консулом Польши в Севастополе, что Консул Польши в Одессе эвакуировался из города с польской колонией земным путем в Бессарабию (Аккерман). «»10-го, под слабый ветер с севера с Очакова спустился плавучий лёд, который уплотнился и быстро, до горизонта, образовался сплошной белый слой. Утишье пришло к вечеру, температура понизилась до 17° и, 11-го, все суда на рейде были соединены непрервным пластом льда, толщина которого достигала, в местах, до 40 сантиметров. Паровые катера, которые могли 10-го передвигаться до 5-ти часов вечера, не могли использоваться 11-го. Связь между судами осуществлялась только с помощью ледокола. «Cardiff» прибыл 11-го к 9-ти часам и принял курс эвакуации ; « Michelet» уже снялся с якоря и, следовательно я не мог переговорить с Адмиралом ХОУП (HOPE). В ночь с 10 по 11-е февраля к двум часам, вспыхнула сильная канонада с пулеметными выстрелами внутри порта. « Ajax» указал нам, что русские эсминцы пытались вывести тральщиков из порта. Это им не удалось и было 7 раненных. В эту-же ночь, « Algérien » на якоре в 600 м по Норду от « Michelet » указал в 3 часа, что давление льда создавало напряжение на корпус. « Faucon », который был причален к « Algérien » не мог высвободиться, чтобы расколоть лед вокруг « Algérien », который дрейфовал вместе с льдиной. « Ajax » направил мощный ледокол, которому удалось к 7-ми часам взять « Algérien » на буксир и привести его в свободною воду под маяк «Фонтана». В тот же час, « Tsar Ferdinand » снимался с якоря и должен был ожидать « Michelet » под маяком «Фонтана», но, наверное плохо поняв наш сигнал, он направился прямо на Варну и не мог принять на борт 3-х раненных с « Algérien », которые остались на « Jules Michelet ». Их состояние удовлетворительное ; у них нет внутренних ожегов. « Faucon » не смог остаться в кильватере « Algérien » и застрял во льдах. « Michelet » снялся с якоря в 9ч30, ему удалось развернуться, прийти до 20 м от « Faucon » и взять его на буксир. Из-за разворота « Michelet » пришлось идти задним ходом в течение нескольких миль, чтобы вывести «Faucon ». Рейд был перегружен судами и большая толщина льда не позволяла идти по малой скорости. 11-го в полдень, все французские суда стояли на якоре на Юге «Фонтана» в свободном море. Следственная комиссия смогла отправиться на « Algérien » и констатировать причины пожара в носовой котельни, которую открыли в присутствии старшего механика 1-го класса Льюссье (LHUISSIER) c « Jules Michelet ». Тарелка распределительного клапана горелки коллектора зажигания была найдена на полу в ногах у кочегара, который маневрировал маховик и был точас убит сильной струей воспламенившегося горячего мазута, брызнувшей из клапана под давлением 6 кг. Отчет о следствии отбывает очередной почтой. Из пяти лиц, находящихся в котельной, трое могли спастить почти чудом среди пламени, выходившего с сильным извержением из люка котельной. «Algérien » снялся с якоря 11-го к вечеру в Константинополь. Его носовая котельня должна быть приведена в порядок. Электрическая сеть, проложенная в котельной должна быть проверена (в особенности радиотелеграфная связь). Было необходимо отправить этот эсминец на стоянку в Константинополь на несколько суток, так как машинный персонал пострадал от этой аварии и должен прийти в себя. По этим причинам я просил Вас заменить «Algérien » и я его направил на Константинополь. Испытав аварии на своих угольных котлах «Algérien » решил затем зайти в порт Сулина. Вечером 11-го февраля, «Cardiff », английский эсминец № 21, русский вооруженный эсминец присоединились к нашей стоянке со всем, тем, что подлежало эвакуации из Одесского рейда, а именно : - Транспорт «Дон» (в ремонте), - Руские эсминцы «Занте» и «Цериго», эвакуированные из Николаева, - «Цесаревич Георгий» вооруженный пароход, - 2 больших ледокола , - Несколько небольших буксиров и один тральщик «Суров» (?). - Во льдах Одессы вероятно остался тральщик. «Ajax» снялся с якоря в Константинополь незадолго после прибытия « Cardiff» 11-го. Когда стемнело были видны языки пламени несколько пушечных выстрлов в направлении Одессы. Продолжение ..... Завтра.....
Klaus: kerbyol пишет: тральщик «Суров» Похоже, всё тот же СУРОЖ. Спасибо за то, что всё-таки выкопали, перевели и выложили сюда Граждане. моя очередь клянчить - поставьте, пожалуйста, плюсик уважаемой kerbyol - я свой уже израсходовал...
Рамзес: kerbyol - отличный материал СПАСИБО (ждем продолжения) Кажется уважаемому Винду пора к новому году раздачу чинов организовывать - ну скока ж можно в мичманах ходить ? Только в тексте (или может переводе) ошибка похоже Не старое торпедное авизо, а миноносец Фоконно (не помню сразу как на импорте пишется) Из дестройеров - 1900 г 340 т 26 узлов и 57 метров длиной - схож с нашими черномрцами серии Ж и З по ТТХ Старый авизо к началу 1 МВ уже блокшивом в порту стоял и на слом вероятно не сдали просто из - за войны А вот миноносец этот в наших водах почти весь 19 да и часть 20 годов отбегал
ssergey x 100: kerbyol пишет: « Ajax» указал нам, что русские эсминцы пытались вывести тральщиков из порта. Это им не удалось и было 7 раненных. Похоже речь идет о недостроенных эльпидифорах № 413 и № 414 . Русский эсминец был один " Жаркий " ( к-р , ст. лейт. Манштеин А. А. ) ЭМ " Жаркий " . Зима 1919 -1920 г Вторым судном был вспом. КР " Цесаревич Георгий " ( к-р , капитан 2 - го ранга Домбровский М. В. ) kerbyol пишет: - 2 больших ледокола , Большой ледокол был один - № 3.
Klaus: ssergey x 100 пишет: ЭМ " Жаркий " . Зима 1919 -1920 г Ну и фотки у Вас Впервые вижу фото БЕЛОГВАРДЕЙСКОГО корабля (с шевроном)
kerbyol: Рамзес Мне в Мичманах ходить очень удобно. А со временем в старой одежде даже становится уютно. Что касается текста : "Faucon" есть "Faucon". "Фокон" В списке чертежей Морского Архива есть : «Aviso torpilleur armé de 5 canons de 10c/m et de 5 tubes lance-torpilles. » Le Condor , l’Epervier, le Faucon et le Vautour. Signé Bussy, dir. du S.T.C.N., Paris, les 6 et 30 déc. 1882, le 8 mars 1883. На карточке указано 1887-1920. Вот и развалился после Одессы. Точной даты не нашла. Постараюсь не забыть посмотреть при посещении архива. Что касается "Фоконно" « Contre-torpilleurs d’escadre Fauconneau et Espingole construits sur les plans primitifs de MM. A. Normand & Cie. » Le Havre, les 21 oct. 1899 et 2 oct. 1900. Фотографии самого "Фоконно" не нашла, но есть "Еспинголь" А про кого говорил контр-адмирал Лежэ - не знаю. Кого он видел - птицу или пушку, тоже не знаю. Но такой отчет я, лично, вернула-бы отправителю с указанием "УТОЧНИТЬ". Заменить слова "несколько" и "много" цифрами и именами. И мог бы тоже уточнить для ssergey x 100 какие там у него большие ледоколы плавают ! С уважением
kerbyol: ПРОДОЛЖЕНИЕ 12-го ФЕВРАЛЯ Во время ночи, один из русских эсминцев, эвакуировавшихся из Николаева, «Занте» пошел к берегу. К началу дня, «Цесаревич Георгий» готовился сняться с якоря вместе с «Цериго» на буксире, английский миноносец № 21 покидал рейд в 9 часов и направлялся на Юг. Сам « Michelet » снимался с якоря в 7 часов, чтобы забрать «Дон». « Joan P. » и «Faucon » помогли в маневрировании, но « Michelet » смог уехать только в 11 часов ; имелось волнение и понимание с «Доном» было сравнительно трудным. По просьбе Адмирала Хоуп « Michelet » привел «Дон» на буксире в Севастополь. На этом транспорте, принадлежавшем русскому военному Флоту погружено военное оборудование : боеприпасы, разные автомобили, танки ; на борту находится сотня русских с семьями. В 14ч30, тогда как « Michelet » находился в 5 милях от минного заграждения Одессы, от килевой качки порвался буксировочный трос у места крепления к «Дону». Немного спустя «Дон» стал на якорь на глубине 30 м. « Michelet » стал на якорь возле него и выбросил ему новый толстый буксировочный трос с помощью швартовой пушки, так как состояние моря не позволяло осуществить связь судовыми средствами. « Cardiff », который выходил из защищенного фарвартера спросил нас не нуждаемся-ли мы в его помощи. Поcле нашего отрицательного ответа, к 17 часам он направился к Севастополю. Хлестая о бак «Дона» буксировочный трос повредил шпиль, вследствие чего транспорт не мог ни поднять якорь ни травить цепь. Он напрасно пытался разъединить звенья и пришлось употребить дважды динамит, чтобы «Дон» освободить от цепи. «Michelet » мог отправиться только в 22 ч 30. С тем, чтобы авария не повторилась, не доверяя прочности мест соединения, скорость установили только на 5 узлов, впоследствие чего конвой прибыл в Севастополь 14-го февраля в 14 часов. Мне приятно отметить искусность в маневрировании Командира де Буассуди (de BOISSOUDY), который справился с несколькими очень сложными операциями, и бодрость офицеров и экипажа « Jules Michelet », которые, при сильном морозе, выполнили трудоёмкую работу с целью буксирования «Дона». Это путешествие (sic) в Одессу явилось богатым и поучительным по разным предметам для наших молодых офицеров. В итоге, оказанная нашим флотом помощь при новой эвакуации Одессы оказалась весомой. Можно её изложить вкратце следующим образом : В предшествующий эвакуацию период, « Kabyle » и « Algérien » приняли участие во внешней охране города со стороны перешейка TIDIGUL (ТИДИГУЛ (??)). Во время эвакуации, « Coq » помог в буксировке судов. « Faucon » ходил туда и обратно для транспорта беженцев с пристани или с транспортов к отбывающим судам. « Sparta » эвакуировал Французов, Бельгийцев, Швейцарцев, несколько Сербов и Русских (250 чел.). « Algol » взял на буксир «Россию» с 450 пассажирами до Севастополя. (Распределение продовольствия «России»). « Jules Michelet » взял «Дон» (транспорт 3 000 т) с грузом, состоящего из военного обрудования, на буксир до Севастополя. « Joan P. » буксировал тральщик « Sourof» (наверное «Сурож») до Сулины и затем до Варны. « Tsar Ferdinand » транспортировал до Варны 445 лиц с обеспечением пищи. В Одесском порту остается небольшое количество коммерческих судов и крейсер «Адмирал Нахимов» с недостроенными турбинами, шаланды ...... Англичане взялись за эвакуацию немного поздно. Когда ждешь последнего момента, эвакуация персонала первенствует над оборудованием и это последнее остается, тогда как оно могло быть погружено, если за это взяться вовремя. Начальство менялось трижды у Англичан. Командир « Ceres » управлял эвакуацией до прибытия Крейсера « Ajax » ; тогда «Ceres » отбыл в Константинополь, взяв на буксир танкер «Баку» (вывезенный из Николаева) и мелкие буксиры. Наконец, с прибытием « Cardiff » 11-го, адмирал ХОУП взял управление за операциями и « Ajax » отбыл в Константинополь. Я оставил « Faucon » в охране у мыса Фонтана. Он сейчас там один и ждет « Scarpe », для которого у него имеются инструкции, копию которых я прилагаю. « Faucon » затем направится в Константинополь для ремонта вышедшего из строя брашпиля (потрескавшиеся 1 цилиндр и золотниковая коробка). « Vigoureux » будет полезен в Севастополе для буксирования до Константинополя русских транспортов в ремонте. Я его отправлю как можно быстрее. Не трудно отметить, что « Ajax », « Cardiff », английский миноносец № 21, покинули Одессу никого не взяв на буксир, тогда как Англичане просили « Algol » и « Michelet » взять каждому по одному транспорту на буксир. (*) 12-го вечером, «Цесаревич Георгий» стоял в 10-ти милях на юге Одесского плавучего маяка. « Cardiff » ему передал буксировку « Цериго » до Севастополя. В ночь с 12-е по 13-е он попросил у нас помощи, не мог идти, авария, нехватка угля. « Michelet » буксировал. Я передал просьбу «Цесаревича Георгия» на « Cardiff ». Следует еще отметить, что с русской стороны ограничивались эвакуацией персонала, начиная с Добровольцев. Они оставили заботу эвакуировать военный или коммерческий плавучий материал Англичанам. Русские этим лишь повторили их способ эвакуации 1919 г. : бросить материал и уехать побыстрее. Подпись От руки : (*) «Георгий» прибыл в Севастополь, откуда был направлен буксир, чтобы взять «Цериго», который стоял на якоре на баре.
kerbyol: По этому адресу очень много отличных фотографий о Врангеле. http://voldrozd.narod.ru/vrangel/mainnov.html Несколько из них с "морем" : С уважением
полная версия страницы