Форум » Карьера и история повседневности » Морские офицеры-арестанты (продолжение) » Ответить

Морские офицеры-арестанты (продолжение)

ABP_TOR: Для ряда морских офицеров этапом или финалом их карьеры стало пребывание в тюрьме и на каторге по различным мотивам -от политических до уголовных. Среди них адмирал Чичагов, декабрист лейтенант Завалишин, народовольцы лейтенант барон Штромберг и мичман Ювачев, адмирал Небогатов и т.д. А вот такой персонаж. В 1785 г. в Ревельской крепости содержался некий капитан флота будто бы за пьянство, за ношение непристойной одежды и бороды и просьбу отпустить его за границу, где он собирался перейти в магометанство. После шестнадцатилетнего заточения и полной неудачи увещеваний священника он был переведен из башни крепости в монастырь. Не подскажете о ком идет речь?

Ответов - 104, стр: 1 2 3 4 All

MEL: 4 января 1920 в Нижнеудинске адмирал А. В. Колчак подписал свой последний Указ, в котором объявил о намерении передать полномочия «Верховной Всероссийской Власти» А. И. Деникину. Впредь до получения указаний от А. И. Деникина «вся полнота военной и гражданской власти на всей территории Российской Восточной Окраины» предоставлялась генерал-лейтенанту Г. М. Семёнову. 5 января 1920 в Иркутске произошёл переворот, город был захвачен эсеро-меньшевистским Политическим центром. 15 января А. В. Колчак, выехавший из Нижнеудинска в чехословацком эшелоне, в вагоне под флагами Великобритании, Франции, США, Японии и Чехословакии, прибыл к пригородам Иркутска. Чехословацкое командование по требованию эсеровского Политцентра, с санкции французского генерала Жанена, передало Колчака его представителям. 21 января Политцентр передал власть в Иркутске большевистскому ревкому. С 21 января по 6 февраля 1920 велись допросы Колчака Чрезвычайной следственной комиссией. В ночь с 6 на 7 февраля 1920 адмирал А. В. Колчак и председатель Совета министров Российского правительства В. Н. Пепеляев были расстреляны на берегу реки Ушаковка, по постановлению Иркутского военно-революционного комитета. Постановление Иркутского военно-революционного комитета о расстреле Верховного Правителя адмирала Колчака и председателя Совета Министров Пепеляева было подписано Ширямовым, председателем комитета и его членами А. Своскаревым, М. Левенсоном и Отрадным.

Igrov: Николай Иванович Кондогури. Родился ок.1779-1784 (по сведениям из ПС за разные годы), «греческой нации и исповедания». 14.05.1796 поступил в Ч.-м. корпус кадетом, 10.11.1802 произведен в гардемарины; 1802-1807 – ежегодно плавал в Ч. м., 10.06.1804 произведен в мичманы; 1807 – на корабле Правый крейсировал с флотом у Анапы, Трапезунда и мингрельских берегов; 1808 – на том же корабле был в кампании на севастопольском рейде; 1809 – на бриге Елизавета плавал между Севастополем и Николаевом, занимал брантвахтенный пост в Стрелецкой бухте. 01.03.1810 произведен в лейтенанты. 1810-1819 – крейсировал в Ч. м.; 1819 – командовал брантвахтенной канонерской лодкой №24 у Евпатории; 1820-1822 – на шхуне Севастополь плавал в Ч. м. 28.05.1821 произведен в капитан-лейтенанты. 1822-1825 – командуя транспортом Ингул, плавал между Севастополем и Глубокой пристанью; 1826-1828 – командовал брантвахтенным фрегатом Африка на севастопольском рейде. 29.12.1829 разжалован в матросы “за противозаконные поступки, по званию командира фрегата Африка”. Жена: Феодора Пантелеевна, урожд. Драгопуло, дочь коллежского советника. Дети: София (ок.1817 - ?), Пантелей (ок.1819 - 1854), Иван (1822 - 1881), Дмитрий (1835 - 1882) и, предположительно, Георгий (1829 - 1867). Интересно было бы узнать, в чём заключались «противозаконные поступки», за которые был наказан этот офицер, какова его дальнейшая судьба. Может, кому-нибудь что-нибудь попадалось об этом? Примечательно, что все сыновья Н.И.Кондогури были морскими офицерами: Пантелей – в феврале 1854 г. «за отличие по службе» был произведён в капитан-лейтенанты, во время обороны Севастополя находился на 5-м бастионе, в октябре 1854г. был смертельно ранен и умер в госпитале; был женат на дочери вице-адмирала Ф.А.Юрьева, Анне Фёдоровне. Иван – участник Синопского сражения, в 1853 г. награждён орденами Св.Анны 3 ст. и Св. Владимира 4 ст. с мечами и бантом и «за отличие» произведён в капитан-лейтенанты, в 1854 г., командовал батареями Малахова кургана, был тяжело ранен, награждён орденом Св. Георгия 4 класса; с июля 1873 – отставной контр-адмирал; был женат на дочери генерал-лейтенанта Польского, Екатерине Григорьевне. Дмитрий – будучи лейтенантом, старшим офицером фрегата «Флора», 6-7 ноября 1852 г. участвовал в известном сражении этого фрегата с тремя турецкими пароходами (награждён за этот бой Св.Вл.4 ст. с мечами), при обороне Севастополя находился на 5-м, затем на 3-м бастионах с 43 фл.эк. (Св.Ан.3 ст с мечами), с июня 1876 – отст. контр-адмирал; был женат на дочери контр-адмирала В.А.Власьева, Екатерине Всеволодовне. Георгий – умер в 1867 г., будучи капитан-лейтенантом Каспийской флотилии; был женат на дочери смотрителя Бакинских казённых зданий Максимова, Александре Захаровне.

aden13: Igrov пишет: Георгий – умер в 1867 г., А не Егор??? Был К. Николай Егорович (МУ 1887), генерал-майор флота (10.04.1916), в 1908-1917 гг. начальник Астрабадской морской станнции. Род. 18.01.1866


Georg G-L: aden13 пишет: А не Егор??? Все ж таки крестильное имя - Георгий в любом случае, так же как Стефан - у Степана... Но затем "народное" произношение имени перекочевывало в официальные документы... Записали раз и пошло поехало, как поручик Киже...

Georg G-L: Georg G-L пишет: Над пятнадцатью морскими офицерами-декабристами (Н.А. Бестужевым, А.П. Арбузовым, К.П. Торсоном, Д.И. Завалишиным и др.) обряд гражданской казни был совершен в Кронштадте, 13 июля 1826 г. М. А. Кузнецов. Гражданская казнь моряков-декабристов на корабле "Князь Владимир". 1826 г. 1979

Igrov: aden13 пишет: А не Егор??? Был К. Николай Егорович Хотя мне не попадались документы Георгия Николаевича К., в которых он бы именовался Егором, а документы Николая Егоровича – с именованием его Георгиевичем, я пришёл к выводу, что Николай Егорович К. – сын Георгия Николаевича К. Во-первых, я согласен с Georg G-L насчёт крестильного имени. А главное, дата рождения сына Георгия Николаевича К. (Николая), указанная в его послужных списках, полностью совпадает с датой рождения Николая Егоровича К., указанной в его послужниках, – 18 января 1866 года. И ещё одно доказательство (правда, косвенное) – родился Николай Егорович в Баку, а Георгий Николаевич в то время служил в Каспийской флотилии и был женат на дочери смотрителя Бакинских казённых зданий. С уважением, И.В.

aden13: Igrov пишет: дата рождения сына Георгия Николаевича К. (Николая), указанная в его послужных списках, полностью совпадает с датой рождения Николая Егоровича К., указанной в его послужниках, – 18 января 1866 года. И ещё одно доказательство (правда, косвенное) – родился Николай Егорович в Баку, а Георгий Николаевич в то время служил в Каспийской флотилии и был женат на дочери смотрителя Бакинских казённых зданий. Я думаю, это доказательство весьма серьезное. Вряд ли в Баку в январе 1866 года было два человека, носивших фамилию Кондогури, по имени Георгий (или Егор) и у которых одновременно родились сыновья, нареченные Николаем...

Igrov: aden13 пишет: Я думаю, это доказательство весьма серьезное. Пожалуй, Вы правы.

denis: Igrov пишет: Иван – участник Синопского сражения, в 1853 г. награждён орденами Св.Анны 3 ст. и Св. Владимира 4 ст. с мечами и бантом и «за отличие» произведён в капитан-лейтенанты, в 1854 г., командовал батареями Малахова кургана, был тяжело ранен, награждён орденом Св. Георгия 4 класса; с июля 1873 – отставной контр-адмирал; был женат на дочери генерал-лейтенанта Польского, Екатерине Григорьевне.

Georg G-L: Корольков М.Я. Шпион Робеспьера в Черноморском флоте // Голос минувшего, 1916. - № 10. – С. 72-80. Великая французская революция наводнила все европейския государства и, в частности, Россию, невиданным до того обилием дворян-эмигрантов всякаго звания, пола и возраста. В России этим выходцам оказывался самый радушный прием, и в редкой богатой помещичьей семье не было француза - гувернера. Более крупные из эмигрантов, принадлежавшие к старым дворянским фамилиям и обладавшие титулами, старались пристроиться на государственныя должности в армии, флоте и т. п. Екатерининское правительство относилось к ним доверчиво и охотно предоставляло желаемыя места. Громкия имена древних родов Франции, представители которых лишились родины из-за преданности к королевской династии, высоко ставились в глазах современнаго русскаго общества. К сожалению, не все представители французскаго дворянства заслуживали этого уважения, и среди них было не мало лиц с весьма сомнительной репутацией. К числу таких отрицательных типов следует отнести, вступившаго в 1793 г. в русскую службу, графа Огюста Монтагю. Граф Монтагю не был простым эмигрантом, искавшим убежища в далекой России. Бывший лейтенант королевскаго флота, убежденный роялист, он после падения династии делается ярым якобинцем, входит в доверие к Робеспьеру и становится одним из деятельных агентов конвента. Внешнее политическое положение Франции было в то время очень серьезным; могущественная европейская коалиция объявила войну республике. Великобритания, Испании, Австрия, Неаполь и войска папы Пия VI грозили нашествием. Нейтралитет держали лишь Швеция, Россия, Турция и некоторыя мелкия государства. Конвент организовал обширную сеть шпионажа в этих государствах, не доверяя их дружелюбным заявлениям. Во главе этой организации находился проживавший в Вене аббат Сабатье-де-Кастр Он имел непосредственныя сношения с молдавским господарем князем Мурузи, который совместно с агентами турецкаго правительства следил за действиями России и о результатах своих наблюдений сообщал конвенту чрез аббата Сабатье. Оттоманская Порта старалась раздуть недоверие к России, уверяя Сабатье, чрез кн. Мурузи, во враждебных замыслах русскаго правительства против Франции. Сабатье нашел необходимым иметь искуснаго шпиона во России, и выбор его пал на гр. Монтагю. Родовитый француз, бывший лейтенант королевскаго флота, как нельзя более подходил к этой цели. Прошлое графа не только не могло возбудить подозрений в русском правительстве, но еще выше поднимало его престиж. Сабатье обратился к нашему чрезвычайному послу в Вене, гр. Андрею Кирилловичу Разумовскому 2), с просьбой принять бывшаго французскаго моряка на русскую службу. Разумовский охотно согласился на это ходатайство, немедленно сообщил императрице, и 8 апреля 1793 г. гр. Платон Зубов письмом уведомил командира Черноморской эскадры о состоявшемся высочайшем повелении о зачислении гр. Огюста Монтагю капитан-лейтенантом ввереннаго ему флота. По прибытии в Poccию, гр. Монтагю поселился в Шклове и жил очень скромно, не принимая у себя никого и посещая лишь знаменитого владельца Шклова гр. Зорича, с которым он очень близко сошелся. Но скромность эта была только кажущаяся: он деятельно сносился с конвентом, переписывался с князем Мурузи и следил за всеми действиями русскаго правительства. В Петербурге Монтагю имел помощником некоего Жирара, тоже эмигранта, служившаго у гр. Безбородко. Этот Жирар извещал Монтагю о всех петербургских событиях. Кроме Жирара (как выяснилось позднее) было еще несколько шпионов, среди которых находился даже один русский. Монтагю, в одном из своих донесений конвенту, называет его условным именем: Mokotaire; это оставшееся невыясненным лицо играло, повидимому, не последнюю роль, так как конвент предлагал в одном из своих ответов Монтагю дать «доброму россиянину, Mokotaire» звание французскаго гражданина, убежище во Франции и должность с жалованьем в 12.000 ливров в год. Повидимому, это был тоже офицер Черноморской эскадры, так как он находился в переписке с константинопольским агентом конвента Флоренвилем и доносил ему регулярно о состоянии наших сил на Черном море. Это же лицо переписывалось с некием Мозолье, который предложил Робьеспьеру сжечь русский флот по изобретенному им способу. По этому поводу Монтагю писал в комитет конвента, что «канаты, серою натертые и насмоленные по способу Мозолье, оказались неудобовыполнимыми. Они действительно зажигаются —говорилось в донесении—сами, если вынуты из воды на воздух, но только в том случае, если все их части были покрыты водой, не покрытыя же части не возгораются». Важным же недостатком этого изобретения является то, что прежде чем загореться, канаты начинают сильно дымиться, что продолжается несколько минут и неминуемо обратит на себя внимание. В виду этого отзыва изобретение Мозолье не было одобрено конвентом. Аббат Сабатье, получая от республики значительныя суммы на шпионаж, не имел особаго желания тратить их широко. Монтагю позднее жаловался, что аббат не давал ему ни копейки денег, а направлял его к господарю Мурузи, который тоже только обещал выплатить обещанные ранее 1000 дукатов. Между тем, Сабатье удалось поместить другого шпиона, эмигранта Жирара, в качестве секретаря к гр. Безбородко. Жирар должен был также поступить в Черноморский флот и действовать совместно с Монтагю, но потом план этот был изменен, и Жирар остался у графа. Повидимому, Жирар должен был сообщать Монтагю обо всем, что делалось при Петербургском дворе. Гр. Монтагю вполне доверился Жирару и не скрывал от него своих действий. Но, как всегда в подобных случаях, испортили дело деньги. Не получая обещаннаго ему вознаграждения, Жирар решил раскрыть организацию и выдать Монтагю русскому правительству. Удобный случай к этому скоро представился. Монтагю предложил Жирару отвезти кн. Мурузи в Яссы письмо, в котором он извещал господаря о намерениях русскаго правительства. В письме говорилось, что Балтийский флот не решится пройти проливы (очевидно Мурузи боялся нападения соединенных Черноморскаго и Балтийскаго флотов), боясь французов, хотя слух об этом и распространяется упорно в петербургском обществе. Целью этого слуха является желание устрашить Швецию, недовольную разделом Польши и показать могущество России английскому правительству. Получив этот важный документ в свои руки, Жирар немедленно донес обо всем генерал-прокурору Самойлову, а самое письмо представил при обширной записке гр. Безбородко. Монтагю проживал в это время в Могилеве и не подозревал о предательствe Жирара. 9 июня 1794 г., по предписанию Белорусскаго генерал-губернатора Пассека, он был арестован и препровожден в Петербург. Допрошенный в тайной экспедиции Сената, Монтагю сознался в своих преступлениях и просил о помиловании, обещая загладить свои проступки. По окончании предварительнаго следствия генерал-прокурор донес императрице, что, «француз Монтагю обличен и сам признался, что быв подкуплен аббатом Сабатье де-Кастр в Вене и господарем молдавским Мурузием, приехал в Россию с намерением быть шпионом, что и производил, да и тогда, когда уже вступил в службу вашего Императорскаго Величества в Черноморский флот капитан-лейтенантом, не токмо не отстал от сего предприятия, но и далее покусился продолжать таковое зло». «Государственные законы,—доносил Самойлов,—определяют шпионам смертную казнь, каковой по законам и Монтагю подвергает себя; но так как Ваше Императорское Величество и в столь важных преступлениях правосудие соединяете с милосердием Вашим, то брав cиe в основание, полагал бы я сослать его в Сибирь в какой-либо город, к чему кажутся удобными Березов или Туруханск по положению их ближе к северу, где бы он находился под стражею, впредь до повеления; но при том осмеливаюсь Вашему Императорскому Величеству донести, что наказание сему Монтагю не столько видится нужным в разсуждении самого его, сколько для того, дабы других могло отвращать от подобных преступлений, и ежели на сей конец должно быть наказание, в таком случае мнил бы я судить поступок его формальным судом, для чего и надлежало бы отправить в команду его в Черноморское Адмиралтейское правление, но дабы не встретилось там каковых недоумений и оттого не вышло бы переписок, и чрез то потеряние времени, то в миновение сего можно суд над ним иметь здесь Адмиралтейской Коллегии, которая на свои представлении скорее может иметь разрешение и для сего суда отослать из показаний его выписку при Высочайшем Вашего Императорскаго Величества повелении». Что касалось до Жирара, то о нем генерал-прокурор писал, что «он давно ведал о вредных замыслах Монтагю и не извещал, а еще и сам намеревался по выезде из России вступить с ним в сообщество, а за cиe по законам и осуждается, но по чему бы то ни было, отстал от намерения своего и сделал донос на Монтагю, чрез то может быть предупредил зло, могущее случиться от шпионства, а по всему тому и вина его в меньшей степени; остается однако ж сомнение в верности его впредь по службе, и для того считаю я выслать его заграницу; тамо ежели бы он из ненависти за таковую высылку и покусился по нынешним обстоятельствам на вредныя противу России покушения, но сия опасность несравненно меньше кажется противу той, буде бы его оставить здесь свободным, так как человека весьма подозрительнаго, удаление же его теперь в дальния места России не может ли иногда преградою быть открывать вредныя замыслы участвовавшим в них, в разсуждении всего того мышлю я оставить его на некоторое время в теперешнем его положении, а потом под каким-либо предлогом удалить за границу, что и возложить на попечение его начальника». Состоявшимся 17 июля 1794 г. высочайшим повелением, капитан-лейтенант гр. Монтагю был предан суду Адмиралтейской Коллегии, а о Жирapе было предложено гр. Безбородко, чтобы он под видом какой-либо надобности выслал его заграницу, что вскоре и было исполнено. 10 августа Адмиралтейств-Коллегия под председательством адмирала Голенищева-Кутузова, приступила к разсмотрению дела Монтагю. Обвиняемому был поставлен ряд вопросных пунктов: в какое время, чрез кого и почему решил он сделаться шпионом? Вначале Монтагю категорически отрицал взводимое на него обвинение, но потом сознался и объяснил, что находясь под влиянием аббата Сабатье, он уговорен был последним к поездке в Яссы с целью служить Оттоманской Порте, посредством кн. Мурузи, в Константинополе, но принял предложение поступить в русский флот лишь вследствие отказа кн. Мурузи дать ему место при себе. Во время пребывания в Молдавии, он встретился в Яссах с русским адмиралом принцем Нассау-Зиген 3), предложившим ему офицерскую должность в Черноморском флоте. Принц Нассау дал ему лестную рекомендацию к русскому послу в Вене гр. Разумовскому, который уже знал об нем от аббата Сабатье. Обласкав Монтагю, Разумовский обратился с ходатайством к императрице о разрешении бывшему лейтенанту французскаго королевскаго флота перейти на русскую службу. Всемилостивейшее соизволение не замедлило последовать. «С этого момента,—говорил Монтагю в Адмиралтейств-Коллегии,—я решил больше не заниматься шпионажем, а посвятить себя исключительно интересам новой службы, для чего стал прилежно изучать соответствующия науки». На вопрос: как же он, вступив на российскую службу, не прекратил своей преступной переписки, что доказывает письмо к кн. Мурузи, написанное в бытность его капитан-лейтенантом,—Монтагю ответил, что написал и передал это письмо Жирару еще до получения им приказа о назначении от гр. Зубова и что кроме этого письма он ничего не писал и занимался лишь военными науками. Самое же письмо он написал потому, что хотел получить денег от князя и уехать из России к аббату Сабатье, так как вначале ему в России не нравилось жить, и он переменил это мнение лишь тогда, когда подружился с адмиралом де-Рибасом и генералом Зоричем. Не отрицая возводимых на него обвинений, Монтагю несколько наивно объяснял, что в его поступках им руководила не столько жадность к богатству, сколько благодарность к его новым друзьям, и что письмо к Мурузи было последним его проступком. Он просил передать императрице его глубокое раскаяние и готовность искупить свою вину. Для этой цели он просил дать ему самую опасную должность: «возжение брандера или, если потребно, против дула пушки», чтобы он мог доказать свою верность и загладить прежнее преступление. О своих сношениях с Комитетом общественной безопасности в Париже и Робеспьером Монтагю не сказал ничего. Генеральный военный суд, приняв во внимание признание подсудимаго, применил к нему высшую меру наказания, налагаемаго морским и сухопутным уставами, и приговорил к смертной казни через четвертование. По объявлении приговора Монтагю был лишен эполет и мундира, закован в ножные кандалы и подвергнут особо строгому присмотру. Но к исполнению судебнаго решения встретились формальныя препятствия в виду того, что смертная казнь указом императрицы Елисаветы Петровны 30 сентября 1754 г. была в России отменена и заменялась приговоренному к ней жестоким наказанием кнутом, вырезанием ноздрей и клеймением. Но и это наказание не могло быть исполнено над Монтагю, так как он 4)был дворянин, а дворяне, на основании 15 пункта Высочайшей грамоты вольностей и прав российскаго дворянства, телесному наказанию не подлежали. Обсудив создавшееся положение, генеральный военный суд нашел, что гр. Монтагю по важности своего преступления заслуживает лишения дворянскаго достоинства и поэтому, на основании 13 пункта названной грамоты дворянству, постановил передать дело на благоусмотрение Правительствующаго Сената 5). Сенат разсмотрел представление Адмиралтейств-Коллегии, затруднился вынести решение и отнесся всеподданейшим докладом к императрице. На сенатском докладе 6) Екатерина II собственноручно положила резолюцию такого содержания: «Хотя флота капитан-лейтенант Монтагю, яко шпион и клятвопреступник, всемерно заслужил смертную казнь, законами ему определенную, Мы однакож из уважения, что по скорому открытию преступления его,—не произошло еще от онаго государству Нашему вреда, а болеe из свойственнаго Нам человеколюбия и милосердия, повелеваем его, Монтагю, от смертной казни избавить; вместо же того, лиша чинов и дворянскаго достоинства, ошельмовать его публично, переломя над головою его на эшафоте чрез палача шпагу, с коею он служил, и потом сослать в Сибирь в вечную каторжную работу». 18 декабря 1794 г. Правительствующей Сенат высочайшим указом объявил во всеобщее сведение, что «Черноморскаго флота капитан-лейтенант Монтагю по воинскому над ним суду изобличен своеручным письмом и сам признался в шпионстве, за каковое преступление по силе законов подлежал к смертной казни, но что наказание это по Высочайшей милости заменено лишением чести и ссылкой в каторжныя работы в Сибирь, что публично в Санктпетербурге надъ тем Монтагю исполнено и о том для сведения сим объявляется». Так трагически кончились похождения, некогда блестящаго офицера королевскаго флота, ex-роялиста и шпиона республики, пожелавшаго служить также и интересам турецкаго правительства. Сын уважаемаго отца, депутата Национальнаго собрания, масон по убеждениям 7), гр. Монтагю не поколебался сделаться международным шпионом и покрыть безславием свое родовитое имя. Он был забыт всеми, и ни французское правительство, ни аббат Сабатье не сделали никаких попыток к облегченно его участи. Спустя год после осуждения Монтагю, выяснились некоторыя подробности отношений его к конвенту в бытность в России. Наш посланник в Венеции, Мордвинов, письмом от 23 января 1795 г. 8) известил вице-канцлера гр. Остермана, что ему удалось узнать от хранителя архива конвента, некоего Бознарда, о сношениях Комитета общественной безопасности с находящимся в русской службе гр. Монтагю. В делах конвента, писал Мордвинов, хранятся донесения этого француза и, между прочим, письмо его к Робеспьеру, в котором Монтагю пишет о несовершенстве изобретения Мозолье для сожжения Черноморскаго флота и предлагает его усовершенствовать. Из его дальнейших донесений видно, что в Петербурге была целая шпионская организация, членов которой Монтагю называет вымышленными именами или обозначает шифром. «По словам г. Бознарда,—говорит в своем донесении Мордвинов,—оказывается, что один иностранный купец в Петербурге, по имени Пиетро Аладо, ведет переписку с Комитетом чрез посредство французских представителей в Копенгагене, в частности чрез секретаря Фромери, который отправляет их в Париж. В одном из таких писем (26 ноября) Аладо извещает Комитет, что Монтагю осужден в ссылку, и сообщает о придворных новостях, состоянии войска и доходов. Донесение Мордвинова не оставляло сомнений в виновности гр. Монтагю. Корыстолюбие этого авантюриста, вызвавшее донос на него Жирара, спасло Россию от последствий его преступной деятельности. Рекомендованный Разумовским, обласканный гр. Зубовым и принцем Нассау, окруженный ореолом эмигранта-монархиста, пострадавшаго за преданность королю, Монтагю пользовался доверием в петербургских высших кругах, знал многое и во многом мог повредить. В 1796 г. один из влиятельных французских эмигрантов гр. Эстергази, прибывший в Петербург от гр. д'Артуа 9) для переговоров о возстановлении королевской власти, обратился с просьбой сообщить ему сведения о настоящем положении Монтагю для приведения в порядок фамильных дел последняго. Гр. Эстергази было объявлено, что Монтагю, лишенный за шпионство звания и чина, отбывает наказание в Сибири. В сибирских каторжных работах он пробыл до 1802 г. В этом году была учреждена особая комиссия для пересмотра уголовных дел предшествовавших царствоваваний. По делу Монтагю, комиссия постановила: «что касается до Монтагю, то его яко шпиона, оставить в настоящем положении и внести в список об оставляемых». Это постановление было изменено императором Александром I, положившим на всеподданейшем докладе такую резолюцию: «избавить от каторжной работы, с оставлением на житье в Сибири», с «присмотром за его поведением». 1) Сабатье, де-Кастр, аббат, француз по происхождению, род. 13 апр. 1742 г. умер в Париже в 1817 г. Писатель-памфлетист и политический деятель. Известен полемикой с Вольтером. 2) Разумовский Андрей Кирилл., граф, посол в Вене, род. в 1752 г., ум. в 1836 г. 3) Адмирал принц Нассау-Зиген, с 1789 г. командир гребного флота. Уволен в отставку 30 октября 1794 года. 4) Морской Уст. кн. 5, гл. 12, арт. 79 и 83 и Воинский сухопутный устав, гл. 16, арт. 124, 127. 5) Архив Морск. Министерства. Журналы Адмиралтейств-Коллегии 1794 г. 10 авг. 6) 22 ноября 1794 года. 7) В его бумагах был найден патент на его имя, выданный из Великой Ложи Франции в 1789 году. 8) Государств. Архив. Разр. VII, № 2817. 9) Впоследствии король Карл X.

Александр: Приказ Командира Владивостокского Порта от 8 января 1893 № 26. За неправильное напечатание в газете «Дальний Восток» в № 2 известия, что солдат зарезан двумя музыкантами Сибирского Экипажа, что до сих пор еще не подтверждается, Штабс-Капитан Панов арестовывается мною на пять дней при Портовой дежурной комнате. Предлагаю Капитану 1 ранга Бойлю приказ этот привести в исполнение имеется в виду Панов Виктор Ананьевич, с 1892 владелец и издатель газеты Дальний Восток Лупанова Е. М. Захваты судов в XVIII-XIX вв. Военно-исторический журнал, 2007 № 6, с.с. 73-76 05.1896 - на Неве произошло ограбление датского купеческого судна. По версии наших моряков, дело началось с того, что они получили приглашение от датчан выпить с ними по чарке вина. А шкипер иностранного транспорта «Эйнихкейт» сообщал в своей жалобе, что его судно было остановлено мелкими судами, отправленными из столичного Адмиралтейства в Кронштадт и Роченсальм. Русские моряки ворвались на датский транспорт, схватили шкипера, отправили его на свое судно «Конкордия» и там избили. А между тем другие матросы, войдя в каюту и вынув из погреба водку, пили, после чего взяли, кому что нравилось, вернулись на «Конкордию» (переправа осуществлялась на принадлежавших «Эйнихкейту» ботах, которые не были затем возвращены, что также стало предметом претензии), а датский шкипер вновь оказался на своем судне. При этом обвинить наших моряков в чрезмерном стремлении к наживе за счет грабежа сложно. Явное превосходство сил позволяло им полностью опустошить «Эйнихкейт»5. Вместо этого они ограничились несколькими симпатичными на их взгляд мелочами. Один взял часы, другой — модную курительную трубку, третьему под руку попались не спрятанные деньги (российскими деньгами 85 руб. и 12 ефимков). Прочий ущерб состоял в выпитых водке и вине. Во время следствия русские моряки отрицали факт применения насилия; по их описанию, картина напоминала не столько ограбление, сколько сцену общей попойки русских с датчанами. То обстоятельство, что местом происшествия стало не открытое море и не отдаленный порт, а река Нева, определило немедленную подачу жалобы иностранцем, быстрое поступление информации в надлежащие инстанции, оперативное принятие решения по делу. То же самое событие, произойди оно вдали от Петербурга, скорее всего, кончилось бы или признанием права сильного, или полюбовным соглашением о частичной компенсации ущерба. Кроме того, едва ли подобные сцены представляли собой большую редкость и непременно кончались судебным разбирательством. Тем не менее дошедший до суда случай с 1785 по 1812 год выявлен только один. Приговор был вынесен «в страх другим». Лейтенант Б.Ф. Воинов, командовавший отрядом русских судов, (а также участники событий унтер-офицерских рангов) обязывался компенсировать причиненный ущерб, лишался чинов, дворянского достоинства и был отправлен в Иркутск служить матросом. 1799 - на кронштадтском рейде между командиром русского корабля «Принц Карл» Ф.Р. Чаплиным и владельцем датского ку- печеского судна «Фрау Мария» произошёл инцидент, который следует скорее отнести к неудачному стечению обстоятельств, чем к сознательному нарушению закона. Борт «Фрау Марии» был случайно проломлен якорем, брошенным с русского корабля, вследствие чего судно затонуло9. Несмотря на неумышленный характер нанесения ущерба иностранному купцу, Ф.Р. Чаплина приговорили к компенсации ущерба, лишению чинов, дворянского достоинства и ссылке в Сибирь. Окончательное слушание дела состоялось в начале 1801 года, когда выяснилась несостоятельность Ф.Р. Чаплина полностью компенсировать ущерб (почти 7000 руб.) и было принято решение о возмещении убытков датчанина «из жалованной суммы всех флотских офицеров, разочтя с каждого поровну». 1806 году в Балтийском море команда во главе с лейтенантом Н. В. Вельяшевым предприняла захват «обывательской лодки» и стала требовать от хозяина выкуп за возвращение имущества. Тот обратился к непосредственному начальнику Н.В. Вельяшева, капитан-лейтенанту Н. Т. Вараксину, который не сумел убедить своего подчиненного в справедливости требований обывателя и сообщил о происшествии в Адмиралтейств-коллегию11. Улик для доказательств начального доноса, видимо, оказалось мало. Исчез из поля зрения и потерпевший. Поэтому основное обвинение было сформулировано не как грабеж, а как «грубость против капитан-лейтенанта Вараксина и за ослушание его приказаний». В ходе следствия Н. В. Вельяшев не признался в том, что совершал какие-либо противоправные действия, и члены комиссии военного суда (равно как и Н. Т. Вараксин) не смогли доказать и это обвинение. Чувствуя, однако, неискренность его слов, члены комиссии военного суда решили компенсировать нехватку улик за счет тщательной проверки всей деятельности подсудимого за последние несколько лет. Благодаря этому удалось относительно легко найти материалы для вынесения обвинительного приговора. В ходе расследования были установлены факты самовольной отлучки Н. В. Вельяшева с вверенного ему галиота в Нарву и непринятия им мер по сохранению «казенной провизии, кою сбросило с судна в море от сильной качки и от нашедшего тогда с ветром шквала». В кригсрехте решили, что достаточным наказанием за данные действия стали объявленный уже к тому времени выговор в общем собрании, а также отстранение от командования галиотом и нахождение под судом. Более жесткий приговор противоречил бы букве закона. Того же мнения придерживались и главный командир Ревельского порта А. Г. Спиридов и генерал-аудиториат. Императору же этого показалось мало, и по высочайшей конфирмации Н. В. Вельяшев был посажен под трехдневный арест. С неизменным уважением, А.

Georg G-L: По делу о гибели "Русалки". Военно-морской суд, разбиравший в январе 1894 года дело о гибели броненосца береговой обороны «Русалка», признал командовавшего учебно-артиллерийским отрядом контр-адмирала Бурачека виновным в том, что все распоряжения по совместному плаванию броненосца «Русалка» и канонерской лодки «Туча» он сделал не лично, а через своего флаг-капитана, и не принял никаких мер, чтобы лично убедиться, насколько серьезна болезнь Иениша. Суд признал Лушкова виновным в том, что он, потеряв при проходе Ревельштейнского плавмаяка из виду броненосец «Русалка», пренебрегая предписанием командующего отрядом, не предпринял никаких попыток снова быть на виду у броненосца и, вместо того чтобы подождать его, продолжал путь. Решением Особого присутствия Военно-морского суда Кронштадского порта под председательствоми члена Главного военно-морского суда вице-адмирала Пилкина 14 февраля 1894 года: «Контр-адмиралу Павлу Степановичу Бурачеку, 56 лет от роду, за недостаточную осторожность в выборе погоды для отправления броненосца «Русалка» и лодки «Туча» в море, противозаконное бездействие власти и слабый надзор за подчиненными объявить выговор в приказе, а командира лодки «Туча» капитана 2-го ранга Николая Михайловича Лушкова, 39 лет от роду, за неисполнение приказаний по небрежности и за противозаконное бездействие отрешить от должности». Александр III утвердил приговор 28 февраля 1894 года. Лушков был уволен со службы с потерей прав, службою приобретенных, и без права в течение трех лет поступать снова на службу, с сохранением чина, орденов и знаков. Он уехал в Нахичевань. Потом в Ростове-на-Дону был начальником речного порта. Полковник по адмиралтейству. Скончался в отделении для умалишенных Кронштадтского госпиталя и был похоронен в Славянске 1 января 1917 года. Пытаясь оправдать свои действия, Лушков выступил в газете «Новое время» от 29 сентября 1893 года: «Предоставленный самому себе, я не думал больше о возвращении; при усиливавшемся ветре и волнении машина лодки «Туча» не могла бы уже выгрести, да и лодка подверглась опасности быть залитой. Уменьшить ход и ждать броненосец «Русалка» оказалось также рискованным: с уменьшением хода попутное волнение начало бить в корму, и я легко мог потерять руль... «Туча» взлетела на вершину волны, нос или корма ее по очереди поднимались кверху и потом стремглав как бы летели в пропасть. Одним словом, было такое состояние моря, при котором ни один командир, если у него часть команды упадет за борт, даже не подумает спасать ее, чтобы не увеличивать число и так уже погибших людей. Чувствуя себя совершенно бессильным при подобных условиях быть чем-нибудь полезным для броненосца «Русалка», я решил дать полный ход машине и все внимание обратил исключительно на сохранение вверенной мне лодки и сохранение ста человек команды».

Александр: Не совсем офицер... Коссаговский Михаил 09.1849 – в учебном плавании на кораблях 2-й флотской дивизии, старший гардемарин арестован "... за ответ в дортуаре, где он приготовлял уроки, офицеру, приказавшему ему застегнуться на все пуговицы «что он не на службе, а при занятиях», что признано было грубостью и дерзостью..." 10.1849 - Высочайше повелено « в пример всему заведению, дабы это было памятно и внушительно для всех, … разжаловать в рядовые с назначением в оргенбургские линейные батальоны сроком на 2 года…» в этот же день отправлен в Аракчеевские казармы С неизменным уважением, А.

Серж: Леммлейн Василий Васильевич - родился 14 ноября 1894 года. Одесский кадетский корпус (выпуск 1912 года, не закончил). Оканчивает Морской корпус в 1914 году. Мичман с 6 ноября 1914 года. За тяжелое ранение офицера был приговорен военным-морским судом к восьми годам каторжных работ. Иператор смягчил приговор и он был направлен матросом на флот. Четыре года провел в арестанских ротах. Писарь Штаба Каспийской флотилии. На 25 марта 1921года в составе Русской эскадры в Бизерте. С июня 1922-го по 1925 адъютант Морского корпуса в изгнании. Лейтенант. В эмиграции во Франции, в 1928-1934 член Кружка бывших воспитанников Морского корпуса и Отдельных гардемаринских классов в Лионе. В 1966 году член совета старшин Морского собрания в Париже. Умер 20 февраля 1967 года в Париже. Похоронен на Сент-Женевье-де-Буа. ...четыре года, это по какой год? У кого-то есть данные на дату преступления? И что за преступление =тяжелое ранение офицера=? Если неошибаюсь, у П.Варнека и В. Берга В.В. Леммлейн упомянут, как адъютант Директора севастопольского МК на 1919-1920 год, до эвакуации... (данные по С. Волкову и ссылка на "Русскую мысль" - №2988 за 1974 год - Чуваков =Н.М.=) С уважением, Серж.

Al Pi: Бывает и такое: 795. 20-VIII. По делу о Поручике Корпуса флотских Штурманов Федоре Васильеве. Военно-Морской Суд признал Васильева виновным в том, что зная о совершенном писарем А. побеге, укрывал его почти пол-года на своей квартире, гуляя с ним переодетым в статское платье и, в нарушение служебного долга, не донес о совершенном А. побеге начльству, для задержания бежавшего. Суд нашел, что преступное деяние Васильева составляет самостоятельное преступление – укрывательство у себя офицером беглого нижнего чина. В виду того, что преступление это не предусмотрено прямо ни в одной из ст. Военно-Морского Устава о Наказаниях по сему и избрав, в виду важности и, как выражено в приговоре, «необыкновенности» преступления, а так же увеличивающих вину обстоятельств, (5 п. 77 ст. Военно-Морского Устава о Наказаниях), строжайшее из указанпых в 72 ст. наказаказание, Суд приговорил Васильева к заключению в крепости на 1 год и 4 месяца, с потерею {стр. 657} некоторых особенных прав и приемуществ, с исключением из службы и с прочими последствиями... Главный Военно-Морской Суд … определил: уволив Поручика Васильева от службы, заключить его в тюрьму гражданского ведомства на 1 год и 4 месяца. Кстати, по ходу следствия было возбуждено против поручика Васильева еще и обвинение по статье 995 "Уложения о наказаниях уголовных и исправительных", но "за недостатком улик" оно было прекращено. Кроме того, получив оконченное следственное дело военно-морской прокурор "возбудил вопрос о нормальности умственных способностей Васильева" и того обследовали при военно-морском госпитале. P.S. - 995 ст. Уложения о наказаниях того времени (в 1900 г. наказание смягчили): 995. Изобличенный в противоестьественном пороке мужеложества, подвергается за сие: лишению всех прав состояния и ссылке в Сибирь на поселение. Сверх того, если он христианин, то предается церковному покаянию по распоряжению своего духовного начальства. Там же, ст. 1293; 1863 Апр. 17 (39504) I

Dirk: Александр пишет: 05.1896 - на Неве произошло ограбление датского купеческого судна. конечно, 1796 г.

Dirk: Приказ начальника эскадры броненосных судов № 21 от 26 июля 1876 г., Транзундский рейд. Усматривая из рапорта командира монитора «Тифон» № 111 и из следственного дела, представленных мне начальником 2 отряда вверенной мне эскадры: 1) что 23 числа прошлого июня лейтенант Василий Зацаренный 1, не исполнивши § 335 Морского устава относительно прихода двух шлюпок, получил приказание от ближайшего своего начальника, старшего офицера монитора, прочитать указанную ему статью Морского устава, и дважды отказался исполнить оное; 2) что не одумавшись после своего неповиновения, лейтенант Зацаренный вызвал вновь неудовольствие своего начальника, не сторонясь при его проходе, на широких шканцах монитора; 3) что лейтенант Зацаренный, не образумясь от известных мне внушений, сделанных ему начальником 2 отряда 24 июня, - 25 числа, после вполне правильных и заслуженных им замечаний от старшего офицера во время его, лейтенанта Зацаренного вахты, по смене с оной приступил к нему в кают-компании не с требуемой службою от младшего офицера в разговоре с начальником почтительной просьбою выслушать его, а настаивал в неподобающей форме на объяснении с ним как с частным лицом, и затем на отказ старшего офицера, капитан-лейтенанта Скрягина, разговаривать с ним, наговорил ему дерзостей и забылся до угроз. В виду того, что подобные отношения подчиненных к начальником не могут быть терпимы на службе и что лица, имеющие честь носить офицерское звание, обязаны показывать собою пример сдержанности и дисциплины – лейтенант Зацаренный, по обвинению в упомянутых преступлениях против дисциплины и военно-морской службы, предается, на основании 1104 ст. Военно-морского судебного устава, суду Особой комиссии (№ 2), в состав которой назначаются: первенствующим капитан 1 ранга Пилкин 2, членами: капитаны 2 ранга: Клочков, Повалишин 2 и лейтенант Ломен и делопроизводитель обер-аудитор надворный советник барон Штемпель. Подписал: генерал-адъютант Бутаков 1 Приказ начальника эскадры броненосных судов № 34 от 19 августа 1876 г., Транзундский рейд. Исполнив 7-го августа печальную обязанность конфирмования приговора о заключении в крепость на 4 месяца молодого офицера лейтенанта Василия Зацаренного 1-го, за неисполнение приказаний старшего офицера и оскорбление его предосудительным поведением – надеюсь, что этот случай послужит лейтенанту Зацаренному и его сверстникам полезным уроком в дальнейшем их прохождении службы, и считаю нужным присовокупить следующее: Более строгие меры со стороны командира, при первых признаках возникавших несоответственных отношений младшего к старшему офицеру, могли бы предупредить дальнейшее развитие постепенно возраставших между ними вредных для гармонической службы отношений. Подобным образом, командиру следовало внушить старшему офицеру о необходимости держать себя с большим достоинством, показывая пример сдержанности и спокойного, но твёрдого исполнения своих обязанностей, чтобы не могло быть и вида раздражённой придирчивости со стороны старшего и неохотного повиновения младшего. Выяснившиеся на суде оскорбительные приёмы старшего офицера в своих замечаниях младшему по службе, побуждают меня сделать выговор капитан-лейтенанту Скрягину 2. Подписал: генерал-адъютант Бутаков 1 Приговор подтверждён на заседании Главного военно-морского суда 01.12.1876, заключение ГВМС высочайше утверждено 20.12.1876.

Al Pi: № 71. С.-Петербург, 18-го января 1896 года. … По Высочайше утвержденному приговору военно-морского суда Севастопольского порта определено: лейтенанта Бонди, за преступление, предусмотренное 2 ч. 97 ст. Военно-Морского Устава о наказаниях, лишить чинов и всех прав состояния и сослать в каторжные работы на восемнадцать лет, с последствиями указанными в 25-28 ст. Уложения о наказаниях. Морской сборник. 1896. № 3. С. 3. На одной из веток краткая биография этого офицера уже была. Насколько я понимаю, за два десятилетия предшествовавшие русско-японской войне он был единственным офицером, которого военно-морской суд приговорил к "уголовному", а не "исправительному" или "дисциплинарному" наказанию.

Al Pi: Думаю этот юридический шедевр в коментариях не нуждается: № 725. С.-Петербург, 7-го февраля 1894 года. … По Высочайше утвержденному приговору временного Военно-Морского Суда в С.-Петербурге: привлеченных к ответственности по делу о постановке не камни и крушении затем крейсера 1 ранга «Витязь» определено: командира крейсера капитана 1-го ранга Зарина удалить в дисциплинарном порядке от командования судном, а лейтенантов Зурова и Дрешера – считать по суду оправданными. № 726. С.-Петербург, 14-го февраля 1894 года. Назначается: капитан 1-го ранга Зарин – командиром 10-го флотского экипажа и крейсера 1 ранга «Герцог Эдинбургский». Морской сборник. 1894. № 3. С. 2.

ursus: Уважаемый Al Pi, и все же, позволю себе комментарий. За строками приказа - судьбы людей... Это известная и трагическая история (на форуме уже обсуждалась), вспомним только, что достойный офицер, потомственный моряк, благородный человек, Сергей Зарин вскоре покончил с собой - таков был его собственный приговор. А семье Сергея Аполлинарьевича Зарина осталась небольшая пенсия и колоссальные долги "за убыток казне" (по определению того же суда)... "Доклад по Главному военно-морскому судному управлению. 28 апреля 1893 года при входе в бухту Лазарева разбился о камни и погиб крейсер I ранга "Витязь". По Высочайше утвержденному 31 января 1894 года приговору Военно-морского суда командир крейсера капитан 1 ранга Зарин (ныне умерший) признан виновным в постановке, по неосторожности, крейсера на камни, последствием чего была гибель оного, и удален от командования судном. Ввиду сего пополнение приведенного ныне в известность убытка казны от сего случая, в количестве 1 525 777 руб. 21 1/2 коп. должно производиться, по закону, из пенсии вдовы покойного капитана 1 ранга Зарина. Принимая во внимание, что вдова Зарина не имеет никаких средств, кроме получаемой ею пенсии, на которую существует с двумя малолетними детьми, и имея в виду значительность убытка, обусловливающего невозможность его пополнения вычетами из пенсии Зариной, всеподданнейше испрашиваю Высочайшее Вашего Императорского Величества соизволение на освобождение вдовы капитана 1 ранга Зариной от ответственности за убытки казны от гибели крейсера I ранга "Витязь". На подлиннике этого доклада генерал-адмирал великий князь Алексей наложил резолюцию: "Высочайше соизволено". Впоследствии, доброе имя Зариных осталось на флоте, и морская династия продолжилась. Этой весной приморцы работали в РГА ВМФ, нашли интересные документы о С.А.Зарине, тихоокеанцы помнят "Витязь" и его последнего командира, и, возможно, представят свои находки на форуме. С уважением,.. "Вера и Верность!"

Al Pi: ursus пишет: и все же, позволю себе комментарий. За строками приказа - судьбы людей... Помимо "судеб людей" есть еще буква закона и здравый смысл. Обратите, пожалуйста, внимание на два обстоятельства: 1) Капитан 1-го ранга Зарин был "удален в дисциплинарном порядке от командования судном" уже после того, как крейсер 1-го ранга "Витязь" не просто погиб, но и был исключен из списка судов флота. 2) Практически сразу после того, как был издан "высочайший приказ" в котором объявлялось об этом решении суда, Зарин получил новое назначение, причем, на мой лично взгляд, с повышением.

ursus: Al Pi пишет: Помимо "судеб людей" есть еще буква закона и здравый смысл. Увы, последние, к сожалению далеко не всегда совпадают... Ув. Al Pi, Вы изначально достаточно явно выразили свое личное мнение при публикации фрагментов документов из Сборника. ИМХО, личный взгляд публикатора или читателя приближается к объективности, если взять на себя труд ознакомиться с историей вопроса. Исторический документ, опубликованный вне современного ему контекста - всего лишь повод для различных трактовок. Более того, может сложиться чисто формальный подход с приоритетом исключительно личного мнения... Al Pi пишет: был издан "высочайший приказ" в котором объявлялось об этом решении суда, Зарин получил новое назначение, причем, на мой лично взгляд, с повышением. Видимо, все-таки Зарин и его современники восприняли это иначе: 10 фл. эк. кап. 1 ранга Зарин… 3.08.1894 г. выстрелом из револьвера лишил себя жизни в припадке болезненного страдания. (О производстве дознания по делу о самоубийстве кап. 1 р. С. Зарина РГАВМФ. Ф.407. Оп. 1. Д. 1898; 18.08 - 13.09.1894, 417- 4 - 457, л. 42). Публикация Ув. Дирка - сайт "Кортик" Если говорить о суде по поводу гибели крейсера "Витязь" - это был длительный процесс, очень непростой, постарались учесть все обстоятельства, включая и букву закона, и судьбы людей (без кавычек). Материалы суда на предмет гибели "Витязя" доступны, их легко отыскать и в И-нете. Приводить в публикации только констатирующую часть приговора без основных позиций, без мотивации решения суда, притом совсем игнорировать наложение материального взыскания и подавать это только как формальный юридический парадокс - воля Ваша... В конце концов, каждый остается при своем "личном мнении" В любом случае, - благодарю Вас за то, что дали повод вспомнить эту страницу истории эскадры Тихого океана в 1893 г. и трагическую судьбу крейсера "Витязь" и его командира. Спасибо. С неизменным уважением,.. "Вера и Верность!"

Al Pi: ursus пишет: Если говорить о суде по поводу гибели крейсера "Витязь" - это был длительный процесс, очень непростой, постарались учесть все обстоятельства, включая и букву закона, и судьбы людей (без кавычек). Тогда объясните мне пожалуйста, какой вообще был смысл в этом приговере, если Зарин был "удален в дисциплинарном порядке" от командования крейсером, который был исключен из списков флота за пол года до этого? Можно было бы, например, объявить ему выговор. А так, по моему, получилась какая-то фикция. Впрочем на фоне других дел о крушениях и повреждениях судов российского флота этот приговор можно даже считать "суровым" - обычно виновных вобще не было. ursus пишет: вне современного ему контекста в 1904-1905 гг. примерно в тех же водах и при похожих обстоятельствах: 1) Крейсер 1 ранга "Богатырь" налетел на камни у мыса Брюса, 2) Крейсер 1 ранга "Громобой" налетл на банку в заливе Посьета, 3) Крейсер 2 ранга "Изумруд" сел на камни в заливе Св. Владимира. Кроме того, было несколько серьезных аварий с владивостокскими миноносцами. Если бы в предшествующие годы отношение к такого рода "случайностям" было менее благодушным, то такого рода потерь у русского флота в русско-японскую войну было бы меньше. ursus пишет: 3.08.1894 г. выстрелом из револьвера лишил себя жизни в припадке болезненного страдания. Увы, мотивов для самоубийства у человека может быть сколько угодно и совершенно не обязательно, что бы они мели какое-то отношение к его служебной деятельности. Кстати, оставил ли Зарин предсмертную записку и если да, то известен ли ее текст?

Dirk: Al Pi пишет: Тогда объясните мне пожалуйста, какой вообще был смысл в этом приговере, если Зарин был "удален в дисциплинарном порядке" от командования крейсером, который был исключен из списков флота за пол года до этого? Это наказание накладывало существенные ограничения на назначение человека на новые должности. Сарычев, отстранённый от командования потопшим "Боярином", никогда больше не смог получить назначения на корабль. И Зарин бы, возможно, не получил.

ркр065: ursus пишет: Al Pi пишет: цитата: был издан "высочайший приказ" в котором объявлялось об этом решении суда, Зарин получил новое назначение, причем, на мой лично взгляд, с повышением. Видимо, все-таки Зарин и его современники восприняли это иначе: 10 фл. эк. кап. 1 ранга Зарин… 3.08.1894 г. выстрелом из револьвера лишил себя жизни в припадке болезненного страдания. Честно говоря, не очень понял смыл возникшей полемики. Ув. ursus, Вы полагаете, что одной из основных причин "болезненного страдания" и случившейся трагедии стало ощущение тяжести полученного взыскания? Или я Вас совсем неправильно понял?

ursus: Ув. ркр065, полемики-то и не было - был обмен мнениями, которые, как известно, часто бывают различными... И, как водится, каждый остался.. при своем... ркр065 пишет: не очень понял смыл возникшей полемики. Резюме: Al Pi (пост № 61) приводит текст двух приказов о командире погибшего "Витязя" С.А. Зарине из Сборника и сопровождает их такой предпосылкой: Думаю этот юридический шедевр в комментариях не нуждается Иная точка зрения - ИМХО: выкладывать исторический документ желательно в контексте. Тогда и решение данного суда не будет восприниматься только как "юридический шедевр"... В случае с судом над Зариным: 1) если не упоминать мотивацию решения в ходе судебного процесса -(лоция давала искаженные сведения о глубине пролива, которым шел "Витязь" перед постановкой на камни, экипаж и команда не пострадали, корабельное вооружение и имущество были полностью в короткий срок выгружены на берег в сохранности и т.п.); 2) если совершенно умолчать о требовании выплаты значительной денежной компенсации, вынесенном тем же судом в адрес капитана Зарина, тогда, и, в самом деле, можно видеть в приведенных приказах - формальное поощрение виновного (на чем и делает акцент публикатор). Но если хотя бы бегло ознакомиться с материалами суда, а не только с приговором, - кажущийся нонсенс этих 2х приказов исчезнет напрочь. ркр065 пишет: Вы полагаете, что одной из основных причин "болезненного страдания" и случившейся трагедии стало ощущение тяжести полученного взыскания? Что до причины самоубийства Зарина, вопрос этот косвенно уже затрагивался на форуме, и тогда в комментарии говорилось, что сослуживцы Сергея Аполлинарьевича прямо связывали эту трагедию с катастрофой "Витязя" и тяжелым положением семьи Зариных, по причине непосильного финансового долга казне. Зарины - известная в РИФ фамилия. С.А. Зарин - потомственный моряк (сын адмирала-героя Севастопольской обороны), его старший брат, офицер РИФ, - геройски погиб в морском походе при спасении нижнего чина. А что после суда отставлял своим сыновьям (будущим морякам) в наследство Зарин... Имя виновника в гибели крейсера... По неписаным законам офицерской чести, сам Зарин мог оставить малолетним сыновьям незапятнанное имя и избавить семью от непосильного бремени колоссального долга, к сожалению, только одним путем... Ясно, что в наше время взгляды и поступки другие, и понять реалии конца позапрошлого столетия не так просто... Скажем, такие понятия, как честь фамилии, стали сегодня, к сожалению, "рудиментами" или трансформировались в "коммерческий брэнд"... Но все это, на мой взгляд, только подтверждает необходимость обращения к историческому контексту. Отдельное спасибо уважаемому Дирку за внятный комментарий к приведенным приказам. Этим, нейтральным компетентным дополнением ув. Дирка, обмен мнениями можно было бы и завершить... Кстати, мой первый комментарий был вызван более общей проблемой - публикация исторических документов вне минимального контекста сопутствующих событий, часто не способствует объективности... Уважаемый Михаил, а давайте, на этой "ветке" лучше вспомним ещё какие-то истории с моряками-арестантами... Зарин-то "моряком-арестантом", фактически, и не был, он был только "под судом" ... Еще раз благодарю ув. Al Pi, за интересные материалы по данной тематике, которые он активно выкладывает на форуме и оживляет интерес к этому направлению С уважением,.. "Вера и Верность!"

ркр065: Ув. ursus, спасибо за развернутый комментарий.

Al Pi: Ну, тогда и я дам развернутый комментарий. Просматривая официальную часть "Морского сборника" я наткнулся на формулировку приговора, которая показалась мне просто бессмысленной, т.к. приговаривать человека к "удалению в дисциплинарном порядке" от должности которой ни фактически, ни юридически на момент вынесения приговора уже не существует является абсурдом. Если данный офицер, по мнению суда, совершил дисциплинарный проступок, то суд, конечно, должен был наложить на него какое-то взыскание. Действовавший тогда Военно-морской дисциплинарный устав (Свод Мор. Пост. Кн. 17-я) предусматривал для офицеров и гражданских чинов морского ведомства, помимо "удаления от должности или командования частью" (ст. 43, п. 8), еще целый ряд взысканий, начиная от "замечания или выговора, объявленного словесно или в приказе" (ст. 43 п. 1) до списания с судна (ст. 43, п. 9), в том числе даже "арест на гауптвахте на берегу до одного месяца" (ст. 43, п. 6). Посему, суд, не имея возможности фактически "удалить от должности" капитана 1 ранга Зарина, по причине того, что этой должности уже просто не существовало и, следовательно, Зарин ее уже не занимал, должен был, наложить на него другое взыскание. Вместо этого суд принял абсурдное по существу решение. Конечно, данное решение суда можно было бы понимать и в том смысле, что капитану 1 ранга Зарину впредь, "до одобрительного засвидетельствования начальства" или чего-то в этом роде не будет вверяться командование военными судами. Именно так, насколько я понимаю, предлагает трактовать этот приговор уважаемый Dirk. Однако на этой же странице Морского сборника и всего одной строчкой ниже я обнаружил другой "высочайший приказ" которым капитан 1-го ранга Зарин назначался командиром 10-го флотского экипажа и командиром крейсера 1-го ранга "Герцог Эдинбургский" (честно признаюсь, выяснять в каком состоянии тогда находился этот крейсер и назначался ли он в плавание на компанию 1894 г. не стал). Этот приказ отданный ровно через неделю после предыдущего, окончательно превратил "удаление в дисциплинарном порядке" капитана 1-го ранга Зарина в фикцию. "Контекст" вещь очень существенная. Поскольку я лично увековеченьем памяти о капитане 1 ранга Зарине я не занимаюсь, то и "контекст" у меня другой, связанный в данном случае с деятельностью судебных органов морского министерства. В моем контексте существенна не судьба данного офицера, а то какие приговоры принимали военно-морские суды. Поэтому для меня эти приказы не просто юридический курьез, а признак того, что в российском морском ведомстве имелись весьма и весьма серьезные проблемы.

ркр065: Ув. Al Pi, спасибо. Позволю себе воздержаться от высказывания своей точки зрения по данному сюжету. Что же касается Вашей темы исследований, то она безусловно интересная и весьма непростая. В некоторых аспектах сам немного интересовался дисциплинарной и судебной практикой в РИФ в начале 20 в. С учетом своего весьма и весьма скромного опыта могу посоветовать (не сочтите за наглось) более внимательно присмотреться к акцентам. Т.е. провести сопоставительный анализ судебных решений по аналогичным (или близким) делам. Тогда могут проявиться некоторые моменты, которые нам из нашего настоящего сразу не видны, а в то время, современниками ощущались очень точно. Не до конца понятны нам сейчас и многие формулировки тех лет. Точнее, то - что скрывается за ними. Другими словами - изучаемая материя тоньше, чем может показаться с формальной точки зрения :) Но это делает её еще более интересной. С ув., М.

ursus: К сожалению, проблема корректной публикации остается очень актуальной, конечно, не только на форуме... Ув. Al Pi, комментарий, и самом деле, интересный, спасибо. Правда, Ваша позиция была изначально очевидна. Понятно, что Вы занимаетесь историей юриспруденции, а не какими-то частностями... Однако, ИМХО, - странно рассуждать об абсурдности судебного решения, если не взять на себя труд хотя бы прочесть решение целиком, а ограничиться знакомством с отрывками из "Морского Сборника"... Al Pi пишет: "Контекст" вещь очень существенная. Поскольку я лично увековеченьем памяти о капитане 1 ранга Зарине я не занимаюсь, то и "контекст" у меня другой, связанный в данном случае с деятельностью судебных органов морского министерства. Так у Вас лично в "посте" № 61 вообще нет ровно никакого контекста, кроме Вашей эмоциональной ремарки... Более того, отзываясь о приведенных документальных отрывках критически, Вы заранее отказываете опубликованному Вами материалу даже и в комментарии... И чем это он "провинился"... Бедный, Йорик... Al Pi пишет: Просматривая официальную часть "Морского сборника" я наткнулся на формулировку приговора, которая показалась мне просто бессмысленной, т.к. приговаривать человека к "удалению в дисциплинарном порядке" от должности которой ни фактически, ни юридически на момент вынесения приговора уже не существует является абсурдом. "Сборник" - по сути только информационное издание, цитаты судебного решения там приведены избирательно, и судить о состоянии юриспруденции в Морском Ведомстве по отдельным отрывкам из констатирующей части, судебных решений (где даже их текст приводится только частично), - ИМХО, мягко говоря, не очень убедительно... Al Pi пишет: для меня эти приказы не просто юридический курьез, а признак того, что в российском морском ведомстве имелись весьма и весьма серьезные проблемы. Ну, это - расхожая истина... Никто и не отрицает... Все согласны... Только вот, пример с приговором, вынесенным командиру и офицерам "Витязя", этого совсем не подтверждает, если, конечно, ознакомиться с юридическими документами не по отрывкам, приведенных в "Морском Сборнике", а с полным текстом юридического судебного документа этого процесса... Al Pi пишет: В моем контексте существенна не судьба данного офицера, а то какие приговоры принимали военно-морские суды. Наконец-то, наши взгляды совпали. Под контекстом я и подразумеваю не судьбу отдельного офицера (это было делом суда), а именно существенные позиции, рассматриваемые в ходе юридического процесса,т.е. мотивацию приговора и, как минимум, полный текст приговора, который Вы решили подвергнуть критике. По крайней мере, без замалчивания такой существенной тяжести наказания, как значительная материальная компенсация. Вырванный из контекста судебных документов процесса отдельный фрагмент приговора - это всего лишь - повод для произвольного толкования. Так можно и за "фикцию" его принять и т.д., и т.п. В данном случае все судебные материалы (т.е. юридический контекст) на предмет гибели "Витязя" есть даже в И-нете. Вообще, публикация исторических документов - дело крайне не простое, именно потому и ценю Ваш труд, ув. Al Pi , желаю Вам творческих удач в этой интересной тематике и 7-мь футов под килем - плаванье "на ветке" продолжается... Простите великодушно мой интерес к суду на предмет гибели "Витязя", в силу частных обстоятельств, к этой теме у меня интерес особенный, хотя увековечением памяти капитан С.А.Зарина и я, увы, не занимаюсь... А хороший был Капитан... К вопросу о крушении крейсера "Витязь" http://kortic.borda.ru/?1-10-60-00000149-000-60-0 С уважением,.. "Вера и Верность!"



полная версия страницы